Он поднял на меня затуманенные глаза – они по-прежнему ничего не выражали. Губы искривились в неестественной ухмылке. Меня от его вида обдало холодным потом. Продрогли даже ступни, которые я только что обожгла.

– Когда рассказываешь кому-то про свои слабости, Полли, будь готова, что их используют против тебя. Ты уж прости, но для того, кто всю жизнь боялся утонуть, ты что-то слишком хорошо плаваешь.

Я отшатнулась, на миг потеряв контроль над телом. Чтобы не расплакаться, я заставила себя разозлиться. Как он позволил настолько запутать себя? Но когда я попыталась занести руку, чтобы как следует огреть Питера и этим, возможно, привести в чувства, поняла, что уже давно не я держу его – это он крепко удерживает меня за запястья.

– Отпусти! Ты достаточно натворил… Питер!

Я взвизгнула, потому что он вывернул левую руку и завёл за спину, как делают полицейские при аресте. Освободившейся рукой я попыталась дотянуться до вазы на каминной полке.

– Как ты смогла вернуться? Я же видел, что ты пошла на дно!

– Очнись, ты же не хотел этого на самом деле?!

Пальцами я уже касалась вазы, оставалось дотянуться ещё чуть-чуть и ухватить её как следует. Заметив это, Пит одёрнул меня, а ваза упала и со звоном разбилась о решётку камина. Он пнул мне по задней части колена, и я повалилась на пол. Перевернувшись на спину, я попыталась встать, но Питер повалился следом и прижал меня к полу, окончательно лишив возможности сопротивляться.

– В отличие от Криса, Питер всегда доводит до конца начатое! Я избавлюсь от тебя, чтобы спасти Аню!

Он обвил ладонями шею и начал сдавливать. Сначала мне было тяжело дышать из-за того, что он всем весом давил мне на грудь, а потом кислород и вовсе перестал поступать в мозг и я почувствовала головокружение. В горле першило, как при ангине, из глаз лились слёзы. Питер кряхтел, словно давалось ему это дело с трудом, на руках и шее проступили вены, слюни пузырились на губах.

Когда тебя душат, в первую очередь, ты непроизвольно пытаешься расцепить мёртвую хватку на шее. Это самый дохлый номер. Это я поняла, когда начала терять сознание. Спасение же притаилось совсем рядом, в виде кованной кочерги для камина. Я отбросила попытки убрать руки Питера от шеи и потянулась к ней. Даже сейчас, в шаге от смерти, я была уверена, что Пит всего лишь одержим, и его ни в коем случае нельзя ранить. Только вырубить или отпугнуть.

Вскоре орудие оказалось в руке, но замаха хватило только чтобы вскользь ударить его по лицу. Острый конец кочерги прочертил на щеке Питера глубокий порез.