Боже, Шарлотта!

О Гретна-Грин стоит забыть раз и навсегда. Она была достойна самого лучшего!

Уильям попытался совладать с собой, засунул дневник в сумочку и протянул Лидии. Он был благодарен небесам за эту случайность, потому что у него действительно открылись глаза.

— Это… это вещи Шарлотты, — заговорил он хрипло. Откашлявшись, Уильям вложил сумку Лидии в руки и отошел от нее. — Передай это ей. Не говори… о том, что я нашел их.

Лидия с каким-то ужасом смотрела на него.

— Что с тобой?

Он сделал еще шаг назад.

— Н-ничего. Иди в дом. Я… я должен немедленно отправиться в Лондон. До встречи.

Он развернулся и ушел, даже не обернувшись.

— Уильям, стой! И Роберт уехал… Какого черта вы уезжаете раньше времени?

Но он уже ничего не слушал.

Уильям боялся, что если вернется в дом и взглянет на Шарлотту, она поймет все по его лицу. Ему нужно было… успокоиться, а потом… поехать к ней и попросить прощение. Ни в коем случае не выдать того, что он видел ее дневник, иначе она до конца дней будет думать о том, что он из жалости породил в душе чувства, которые пытался представить как любовь. Ведь она была о нем такого низкого мнения.

И всё равно он даст ей всего день, а завтра с первыми лучами поедет к ней домой и… И падет к ее ногам, предложит ей свое сердце и будет надеяться, что она примет его так же, как это глупое сердце.

* * *

Уильям приехал домой к двум часам дня. Бешеная скачка немного успокоила его, но… Но не прогнала боль в сердце. В мозгу все еще звучали слова, которые он читал тогда у озера, и… И с таким отчаянием хотел увидеть Шарлотту, что едва не повернул и не поехал обратно к ней. Как он докажет ей, что она единственная, кого он хотел видеть в своей жизни? Как он докажет, что только она живет в его сердце, если семь лет она видела то, что стерло в ней всякую веру в постоянное сердце, на которое он не был способен по ее мнению?

Злой и уставший, грязный с дороги, Уильям спешился, отвел коня в конюшню, расположенную в задней части дома, и пошел в дом, где царила тишина.

Только в доме его ждали.

Не его слуги.

Уильям застыл, когда увидел в холле пятерых мужчин. Всех незнакомых, а одного в странном, напоминающем форму констебля форме и высокой шляпке котелке.

Дородный мужчина с густыми, неухоженными бакенбардами, вышел вперед. Уильям вдруг подумал о том, что сказала бы Шарлотта об этих страшных бакенбардах, если бы увидела их, но вся веселость тут же исчезла, когда мужчина раскрыл перед ним длинный свиток.