Шарлотта развернулась и зашагала прочь.

Уильям в какой-то момент решил, что она подчинилась и вот сейчас уйдет, а потом его повесят, но Шарлотта… С грациозным движением приподняла юбки платья, а потом стала медленно подниматься по ступенькам помоста с таким видом, будто воинственная королева, собирающаяся вступить в битву со всем миром. И даже моросящий дождь окутал ее таким завораживающим сиянием, что он не мог оторвать от нее взгляд.

Ее вид так сильно потряс его и одновременно восхитил, что Уильям не заметил, как прекратился дождь. Зато увидел, как Шарлотта подходит к нему и… и гневно смотрит на виконта Хаксбриджа.

— Я свидетельница и могу подтвердить слова графа!

Виконт Хаксбридж с сомнением прищурился.

— И какие слова, позвольте узнать?

Уильям зарычал и медленно поднялся на едва гнущихся ногах, звеня сковавшими его цепями.

— Замолчи сейчас же!

Она встретила его яростный взгляд не только спокойно. В глубинах ее глаз таилась такая нежностью, что его пробрало до костей. Она смотрела прямо ему в глаза, когда заговорила вновь.

— Я свидетельствую о том, что знаю, где был лорд Холбрук в ночь убийства министра внутренних дел.

Толпа загудела. Кто-то насмешливо бросил.

— Конечно, в ее постели!

Уильям шагнул к ней, едва сдерживая себя. Черт побери, она хоть понимает, какой позор навлекает на себя и на свою семью? Или хочет, чтобы ее повесили вместе с ним?

— Шарлотта, ради Бога, что ты делаешь?

Лицо ее побледнело, губы дрожали, но она по-прежнему выглядела неумолимой, восхитительной.

— Спасаю тебя, глупый ты человек, — просто ответила она, как будто в этом заключался весь смысл ее жизни, когда он остановился перед ней.

Уильям внезапно ощутил такую слабость, что едва снова не упал. Прямо к нее ногам. Как часто за всю эту нескончаемую ночь он думал о том, чтобы еще раз увидеть ее. Лежа на холодном, грязном каменном полу, он умолял небеса дать ему еще один шанс, еще раз увидеть ее. Вот она стоит перед ним, а он не может говорить, потому что задыхается.

— Сердце моё, не нужно…

Она подошла к нему и, подняв руку, коснулась его щеки. Ее пальцы не только погладил его пульсирующую, саднящую кожу, но и отросшую, неухоженную поросль, вызвав в душе такую вспышку нежности, что он едва удержался от того, чтобы не поцеловать ее.

— В прошлый раз ты говорил то же самое, но это не помешало мне заняться тобой. Что может помешать мне теперь, Уильям?