Габриэль усмехнулся и покачал головой. Его взгляд остановился на губах жены, и он не смог удержать от желания поцеловать ее. Склонившись, он прижался к ней в поцелуе, чувствуя, как Катриона тянется к нему. Что-то странное вновь всколыхнулось в его груди. Он уже не раз ловил себе на том, что вспоминает слова Александра о любви. Любви к женщине. Могло ли это произойти с ним?

Отпрянув от Катрионы, Габриэль поспешно шагнул назад, отступая ближе к двери.

— Ты выглядишь так, словно тебя что-то очень сильно испугало, — сдержано сказала Катриона, обхватив себя руками за живот. Габриэль, увидев это, невольно отшатнулся назад. Катриона хмуро посмотрела на него, — Думаю, мне стоит сходить на кухню и узнать, все ли в порядке.

Осторожно придерживая юбку платья, Катриона обошла Габриэля и торопливо вышла из комнаты.

Понимая, что жена просто сбежала от него, Габриэль хмуро посмотрел ей вслед. Наверное, впервые в своей жизни он не знал, что делать дальше и только это останавливало его от того, чтобы не догнать Катриону. Он понимал, что ее что-то расстроило. И даже больше, почему-то, сейчас он был уверен, что дело здесь теперь не только в ужине. Вовсе нет.

Кажется, по своему обыкновению, именно он, вновь послужил тому причиной.

Чертыхнувшись, Габриэль прошелся по комнате. Осознание собственной вины не принесло ему никакого удовольствия. Его женщина, мать его ребенка не должна страдать. И в особенности из-за него самого. Пусть прежде, ему это и нравилось.

Габриэль знал, что прежде, он совершил много ошибок по отношению к Катрионе и многие из них он никогда не сможет загладить. Но теперь все изменилось.

Катриона изменила его, как бы сильно он не пытался этому сопротивляться. Он и сейчас делал это. Отчаянно боролся с теми чувствами, которые начали пробуждаться в нем к собственной жене. К женщине, которая каким-то образом смогла завладеть его сердцем. Сердцем, о существовании которого он давно позабыл. Его доверчивое детское сердце, осталось в грязи растоптанное грязным ботинком матери и ее любовника. С тех пор в его груди осталось что-то необъяснимое, жестокое и беспощадное, взращенное на долгой ненависти. Ничего не дрогнуло в душе Габриэля от этих воспоминаний. Из своего детства он вынес лишь одно. Женщинам нельзя доверять. Никогда.

Габриэль подошел к окну и, сдвинув штору, взглянул на улицу, покрытую вечерними сумерками. Когда-то самые грязные канавы Лондона и его закоулки были его домом. Его и Александра, и еще нескольких таких же бездомных детей. Без родителей, брошенные на произвол судьбы. После этого ничего не смогло бы вывести из их натуры ту жестокость, что они приобрели. Они стали походить на животных. Беспощадных и диких. Они умели преследовать свою добычу.