— Зачем вы его вообще пригласили, если на дворе карантин?

— Юля, у нас тут проходный двор и без твоего Розенберга, — отвечает отец, не поднимая глаз от газеты. — И потом в этом году Яков остался в России один. Раньше он ездил к матери и Лее в Тель-Авив, а когда они жили в Питере, то приходил к нам на каждый новый год. Розенберг уже как член семьи!

— Вот пусть и держит свой член подальше, — ворчит Кай себе под нос так тихо, что это слышу только я и не могу сдержать улыбки.

— А как вы с ним познакомились? — говорит Оксана, пропуская мимо ушей колкую фразу о «проходном дворе».

Она многое ему прощает, хотя отец несправедлив со своими претензиями. Кроме того мастера, которого Оксана вызвала на дом, больше к нам никто не приходит. Разве что доставка из ресторанов.

Я слышала ту громкую фразу, которую в сердцах выкрикнула Оксана. О том, что ей приходится соревноваться с моей погибшей матерью. Я всегда знала, что мой отец очень любил ее, но разве возможно сохранить чувства через восемнадцать лет к той, что уже давно нет рядом? У моего отца были женщины, чего стоит та женщина в спа, с которой мы с Леей его застукали в Израиле. Но Оксана стала первая и единственная, с кем он решился создать семью. Разве это ничего не значит?

Кай не стал поддерживать эту тему, когда я попыталась обсудить ее с ним. Он был погружен в свои мысли, но возможно, он просто не хотел обострять ситуацию и позволять отношениям наших родителей вмешиваться в наши.

Дни идут своим чередом. Мои репетиции продлили вплоть до вчерашнего дня, тридцатого декабря, и сегодня я впервые не тренировалась. Нам дали несколько дней каникул, до третьего января. А после Рождества будет решать вопрос об отмене или продления карантинных мер. Отец говорит, что скорей всего их смягчат.

— Мы с Яковом познакомились на балетных курсах, когда нам было пять, — отвечаю.

— Ого. Так он твой друг детства? Костя вот никогда не мог завести крепких отношений с друзьями.

— У меня есть друзья, мама, — аккуратно отвечает Кай.

— Ага, конечно. Видела я этот сброд. С такими опасно оставаться наедине. Непонятно, они тебя прирежут или обкрадут.

— Спокойно, Оксана. Костя все понял и больше не общается с такими людьми, верно?

Кай поднимает глаза на моего отца и кивает.

А разговор за столом снова возвращается к Розенбергу, который новогоднюю ночь проведет у нас в гостях, хотя у него уж точно был выбор, где провести праздник. Да, жаль, что он не смог отправиться в Израиль, но зачем ко мне-то? Только праздник портить. Я бы провела его вдвоем с Каем, заперевшись желательно сразу после полуночи в его спальне. А тут Розенберг, здрасти, не ждали.