Он отвечает не сразу. Смотрит в упор. И от этого его взгляда нужна защита, но я ни физически, ни морально на неё не способна.

- А ты как думаешь?

Господи… сколько злобы в его глазах! Так он не смотрел даже тогда… в моей глупой юности.

- Ты считаешь, можно не заметь в толпе человека, с которым прожил почти два десятка лет? Не заметить можно, не почувствовать нельзя.

Кай был странным весь этот день, даже для самого себя чересчур молчаливым. Мой тёплый сентябрьский день наедине с мужчиной, единственным за всю жизнь любимым, оказался совсем не таким, о каком столько лет мечталось. Как же долго я его ждала, Кай! Как же долго я ждала тебя!

- Ненавижу!

- За что? – только и успеваю произнести, потому что слёзы душат.

Он поднимается, подходит к окну, упирается поясницей в косяк – ему тяжело стоять без опоры:

- За сучную сущность. Была бы ты дурой, мне было бы проще. Клянусь, было бы проще, потому что ненависть разъедает человека изнутри хуже обиды! Ты слишком умна, чтобы у меня был шанс верить в оплошность и по-доброму убрать тебя из своей жизни.

- За что? – шепчу.

Я знаю, за что. Но хочу, чтобы он выплеснул свою ненависть. И я готова в ней захлебнуться, только бы он освободился.

- За то, что пыталась её убить, - спокойно отвечает.

Он смотрит в глаза, руки на мгновение сжимает в кулаки, но сразу разжимает – возвращает контроль. Дышит часто и так напряжённо, что мышцы на животе выглядят каменными. Я смотрю на пряжку его ремня – в этом полусогнутом состоянии она впилась в кожу, и я не могу оторвать от этого места глаз.

Да, я хотела её убить, потому что нет у меня больше сил.

Нет их.

Просыпаться каждое утро и заставлять себя ходить по земле не так просто. От мысли, что увидишь его в офисе, что снова услышишь голос, получишь ланч из его рук, а если повезёт, то и пообедаешь вместе, хоть и в компании других людей, становится легче, радость предвкушения наполняет энергией. Но потом наступает вечер, и он едет к ней, всегда возвращается к жене.

Не может мужчина так сильно любить, не имеет права! Двадцать лет я жду жалкие крохи, но он не готов дать мне даже их! У Лейфа вот уже пять лет есть любовница в Торонто – отдушина, лекарство от быта и повод вспомнить, что он не только муж и пятикратный отец, но и мужчина. У Олсона женщины не переводились никогда, и только меня угораздило заболеть Каем – мужчиной, помешанным на верности. А ведь когда-то он был только моим, и тогда… не был так сильно нужен.

Высокий, красивый, умный, среди тысяч девушек он нашёл единственную, не способную на предательство. Он был в ней уверен, а она предала – всего-то и нужно было, что надавить на нужные кнопки.