— Там на кровати наверху, — обращаюсь я к Уиллоу, — той ночью, когда ты смотрела «Привидение». Я сказал: «До чего ж ты странная». Но я говорил то же самое, когда встретил тебя. Потому что… был очарован и восхищен тобой, а когда встретил Уиллоу, она казалась такой знакомой, и…

Я не могу закончить фразу, потому что чувствую, будто бетонный блок, давивший мне на грудь, больше на нее не давит.

Я больше не чувствую, будто утрачиваю любовь к Лейле, потому что все это время влюблялся в нее в виде Уиллоу.

Лейла — это Уиллоу, и глядя на нее сейчас, я ума не приложу, как я не понял этого раньше.

Я беру ее лицо в ладони.

— Это ты. Все это время я вновь влюблялся в тебя. В ту самую девушку, в которую влюбился в тот миг, как увидел, как ты танцуешь, словно чумная по траве на заднем дворе.

Она смеется от этого воспоминания — ее воспоминания. Нашего общего воспоминания. Того, что не принадлежит Сейбл.

По ее щеке течет слеза, и, смахнув ее, я прижимаю Лейлу к себе. Она обхватывает меня руками. До этого мгновения я даже не представлял, как сильно мне ее не хватало. А не хватало очень сильно. Мне не хватало того, что мы с ней разделили в первые два месяца вместе. Не хватало ее с той ночи, когда в нее стреляли.

С той ночи меня неотступно преследовало ощущение внутренней пустоты, и долгое время я испытывал вину за это чувство. За то, что ощущал, будто потерял ее, тогда как она была рядом со мной. Я даже испытывал вину за то, что Уиллоу мне ее напоминала.

Вина исчезла. Я чувствую, что оправдан. Каждое мое решение… все чувства, которыми наполняла меня Уиллоу, все это оправдано, потому что моя душа уже любила ее душу. Поэтому я ощущал необъяснимую тягу к этому месту. К Уиллоу. Даже когда я думал, что Уиллоу — это Сейбл, тяга не проходила, что сбивало меня с толку.

Теперь все встало на свои места.

Я приникаю к ее губам в поцелуе. Я целую Лейлу. Едва она отвечает на мой поцелуй, я испытываю все те чувства, что испытывал прежде, целуя ее. Все, что считал утраченным. Все здесь. Всегда было здесь.

Я касаюсь ее лица между поцелуями, изумленный тем, что наконец вижу его. Вот почему возникали разительные отличия, когда Уиллоу вселялась в тело Лейлы. Вот почему Уиллоу чувствовала себя комфортно в этом теле. Потому что оно всегда принадлежало ей. И никогда не принадлежало Сейбл. Той словно было не по себе в этом теле с того момента, как она очнулась после операции.

Уиллоу говорит, улыбаясь сквозь слезы.

— Понятно, почему я испытала такое облегчение, когда ты сюда приехал, Лидс. Потому что я скучала по тебе, пусть даже не могла тебя вспомнить. — Она целует меня снова, и мне хочется никогда не выпускать ее из объятий.