Взяла себя в руки, не без труда:

— Судя по всему, таким образом, ты пытаешься нарушить условия наших договоренностей, и принудить меня, к соблюдению верности? Хорошо! Но, в одностороннем порядке, этого не будет, никогда. Либо мы единственные друг у друга, либо, перестаем жадничать, и учимся делиться. Без сцен ревности. Без истерик.

— Интересная постановка вопроса. Я подумаю.

— Думай, Герман. Думай! — Слегка приподнялась на носочках, с жадностью наблюдая за сменой эмоций на его лице. — Скажи, скольких ты пропустил через себя, за время командировки?

Зачем? Зачем! — Бился в истерике голос разума. — Ты же не вынесешь правды, дура!

В груди болезненно заныло. Точно с зажившей раны, отодрали корку, заставляя вновь кровоточить.

— Лера! — Предупреждающе.

— Нет! Я должна знать. С момента моего «да» у тебя кто-нибудь был?

Молчание девушка расценила по-своему. Медленно отстранилась, и отвернулась, не в силах более выносить его взгляд.

— Тогда, кто ты такой, чтобы мне указывать? — Истерически расхохоталась, из последних сил сдерживая слезы. — Что-то от меня требовать? Кому хочу, тому даю! Вот истинный девиз наших с тобой отношений! Твой девиз, но меня он полностью устраивает. Приятного вечера.

Попыталась поднять с земли сумочку и обувь. Давыдов, издав утробный рык, дернул ее на себя, всячески препятствуя побегу. Никогда ранее Лера не брыкалась, и не вырывалась столь сильно. Она дралась, подобно дикой кошке, в смертельной схватке. Только эффекта ноль! Его руки обвивали талию и плечи, точно стальные прутья, все крепче. Косточки хрустели, в сильных мужских объятиях. Понимая, что выдыхается, предприняла последнюю попытку — укусила Германа за палец. Грязно ругнувшись, противник ослабил хватку. Этого оказалось достаточно, чтобы освободиться.

Жалкое зрелище! Не пробежала и пары шагов, как была поймана вновь.

Развернув к себе лицом, и в какие-то доли секунды, ухватившись за подол платья, Давыдов рванул тонкую ткань. В буквальном смысле слова, раскроил, с низа до верха. Теперь, некогда шикарная вещь, выглядела, как распахнутый халат, открывая его жадному взору округлые девичьи бедра, кружевные трусики, плоский живот. И грудь. Отяжелевшую. Со сжавшимися в тугие вершинки, гордо торчащими сосками.

— Бл*дь! — Герман громко втянул в себя воздух, непрерывно скользя по ней взглядом. Лера же, вспомнив цену данного дизайнерского изделия, просто обезумела! Намертво вцепившись в полы его рубашки, с невероятной силой дернула те в стороны. Пуговицы, все до одной, с жалобным свистом, разлетелись в стороны, утопая в густой траве.