Льюис застонал в голос, вспоминая, как каждый день собирался рассказать Лорен правду. Всю правду, от начала до конца. Шесть лет назад Молли уже разрушила их отношения, обманом втеревшись к нему в доверие. Украв ключи от квартиры, где жили они с Лорен. Молли пришла подло, когда Льюиса не было дома, и сымитировала, что они с ней — любовники. Лорен поверила и ушла от него. И потеряла тем же вечером их ребенка от стресса…

Глава 28

Глава 28

Льюис знал, что приносит всем, кого любит, только беду. И ушел от Лорен сам. Тогда. Ведь Молли уже тогда угрожала ему, что уничтожит Лорен. И он верил ей — ревность этой блондинки не знала предела. А Лорен была так беспомощна, в больнице, потерявшая ребенка. Шесть лет Льюис забывал Лорен. Но так и не смог забыть. Она проросла диким непрошенным сорняком в его сердце — не вырвать. Только с кровью, только с жизнью…

Шесть лет прошло, и Льюис нашел Лорен в другой стране, в другом городе. По чистой случайности их профили работы совпадали. И он устроился работать вместе с ней, в тайной надежде вымолить прощение. И покорить ее сердце заново. У него получилось… Если бы не одно «но». Лорен — была невестой другого. Его лучшего друга. И не собиралась уходить от Дэвида. А после встречи с Молли, после ее угроз, после того как он согласился на ее условия и сделал ее своей женой… шансы на то, что они с Лорен когда-то будут вместе стремились к нулю. От этого было больно каждую секунду этого чертового отпуска. Но Льюис не показывал этого. Потому что знал требование Лорен — после поездки оставить ее в покое. Она выйдет за Дэвида, а он вернется к молодой жене… Вот только… Как это сделать теперь, когда Льюис услышал признания в любви, сорвавшиеся с губ Лорен, в бреду?

— Милая, я не могу остаться с тобой, но и уйти выше моих сил… Я не знаю, что мне делать. — Прошептал Льюис. И вздрогнул, когда в кармане у него зазвонил телефон. А на экране высветилось фото Молли. И сухая подпись: «жена».

Льюис, чуть дернувшись, взял трубку…

***

— Идем быстрее, а то скоро стемнеет, мы не выберемся. — Но Лорен еле переставляла ноги, погруженная в свои невеселые мысли. Не убежать им от уже заливающих подножие сумерек. Как и не сбежать ей от Дэйва, что обнимает ее сейчас за талию. Даже если бы сейчас сорвалась с места, оттолкнула его и побежала бы, что бы изменилось? Ведь даже выбравшись на ничем не заслоняемый свет, не найдешь ничего другого — лишь россыпи тем же самых камней, да сухие, мертвые колючки. Гордость, которая вначале ласково уговаривала не опускаться на колени, соблазняла близостью бесконечности и свободы, свободы от нелюбимого, немилого Дэвида, уже умолкла, а ее место занял трезвый разум, который и нашептал последние, роковые слова.