Они обулись. Егор поставил Анин мотоцикл. Подождал, пока она перехватит руль. Аня подняла щиток и хитро ему подмигнула. — Может, мне стоит взять и твоё имя к фамилии, с поправкой на данную мне тобой кличку?

Она тронулась с места. Он поспешил за ней, проговаривая сначала про себя «Ица. Его», а затем вслух:

— Его Ица. Егорица!

Бонус

Бонус

Три года спустя

Егор догадался раньше Ани, но очень не хотел расстраивать её мыслями об «отсутствии пресловутой женской интуиции». Её небольшая грудка стала чувствительнее даже на простое дыхание и словно наливалась соком. Он не мог объяснить иначе, но ощущал эти изменения на кончиках пальцев. Пока что невидимые, но осязаемые.

Через неделю он переступил порог квартиры, и Аня метнулась к нему, обвив руками и молча глядя в глаза огромными голубыми озёрами. Он обнял её одной рукой, прикрывая дверь другой, и они начали одновременно улыбаться.

— Боюсь говорить вслух, — выдохнула еле слышно.

— Мне — можно, — он приложил ладонь к её животу.

Она то ли всхлипнула, то ли усмехнулась.

— Если потребуется, подвесь меня вверх ногами, зашей, запечатай и не давай двигаться, — она показала ему пластиковую палочку с двумя полосками. — Ты же обещал, что родим ребёночка. Твою кровь.

Он уткнулся ей в лоб, ловя своё троящееся отражение в её наливающихся слезами глазах.

— Нашу. Ты же Бойцова-Стержнёва. Для нас есть только вперёд!