— Конечно! — Она подошла к большому круглому подсвечнику и поднесла к фитилю свечи ладонь.

Над Перекрестком вспыхнула и загорелась Вифлеемская звезда, озаряя город и всю Землю, трещины в пространстве задрожали и начали конвульсивно затягиваться, будто их склеивала невидимая сила. Остался один единственный разлом, та самая расщелина, из которой в Мир вошел его князь.

10. Побежденные...

10. Побежденные...

— Отбой! Он передумал! — радостно крикнул один из архангелов, исчадия тут же поджали хвосты и побросали оружие.

Их отлавливали и заставляли прыгать в расщелину. Когда вся рать была сброшена вниз, архистратиг пристально посмотрел по сторонам и громогласно объявил:

— А теперь Рогатый. Я сказал, Рогатый!

От тумана отделилась тень, и в центр Перекрестка шагнул Первый.

— Что, отсиживался в сторонке, пока твоих в фарш мололи? — неприязненно спросил архистратиг.

— Ой, Миша, я тебя умоляю, к чему этот пафос! — поморщился Первый. — Одним больше, одним меньше, невелика потеря.

— Вот не видел тебя несколько тысяч лет, и еще бы столько не видать! — проворчал архистратиг.

— А как же Армагеддон?

— Слушай, иди-ка ты… в бездну!

— И пойду, скучно тут у вас. Холодно…

Первый оскалился и спиной упал в пропасть. Тут же задвигались слои земной коры, тяжело загрохотали, закрывая расщелину, следы разломов затянуло асфальтом, а затем по всему Перекрестку расстелился снежный ковер.

Архангелы по команде архистратига выстраивали свои отряды и целыми колоннами взмывали вверх, оставляя за собой искрящиеся дорожки. Раненого Ангела и обессиленного Беса бережно уложили на носилки, меч у него так и не смогли отобрать, поскольку не смогли разжать судорожно сведенные пальцы.

— Так везите, — махнул рукой архистратиг, и воины, подхватив носилки, унеслись в небо. Через несколько минут ничего больше не напоминало о продолжительной и непримиримой борьбе, которая шла на всех четырех полосах. Лишь остатки тумана торопливо расползались по темным углам и подворотням, в надежде скрыться от ослепительно сияющих лучей Вифлеемской звезды.

* * *

— У кого какие предложения? — обвел свирепым взглядом своих изрядно потрепанных советников Первый.