Каждый миг был ценным, каждый миг был украденным даром.

Бран отодвинулся с тихим вздохом.

— Они ждут тебя.

— Знаю.

— Ты им нравишься.

— Ты говоришь так каждый раз, но я не уверена в этом. Пока что.

— Скоро, — он прижался губами к ее губам. — Скоро они увидят то же, что и я. Дай им время.

— Береги себя ночью.

Он отошел от нее с хитрой улыбкой, которая не затронула его глаза.

— Ты знаешь, что я всегда пытаюсь.

— Ты плох в этом.

— Я плох во многом. Постараюсь быть лучше, ведьма.

— Уж изволь.

Он отпустил силу в нем, разлетелся тучей воронов, что устремились прочь от нее. Они кричали в ночи, загорелась последняя звезда. Она проводила их взглядом, ее сердце было с ее проклятым королем.

Слеза покатилась по ее щеке, но Айслинг быстро смахнула ее, чтобы никто не увидел. Она не могла быть слабой тут.

Она взяла платье, которое один из их слуг оставил на краю берега. Черный бархат был гладким под ее пальцами, прохладным. Он скользил по ее телу с журчанием воды. Он облегал ее изгибы как вторая кожа. Разрезы по бокам открывали ее длинные ноги.

Вырез воротника впереди был низким. Там ее покрывало еще больше татуировок и огамического письма, что рассказывало историю Короля-ворона. Она была не просто супругой, не просто проклятой. Она была живым воплощением всего, чем было Воронье королевство.

Подхолмье.

Айслинг вышла из озера, длинный шлейф ее черного платья шуршал по земле за ней. Она хрустела опавшей листвой, потому что тут всегда была осень. Деревья пытались вырастить почки, но они опадали, оранжевый и желтый умирали вдали.