— Вот, господин, — рука задрожала ещё сильнее, когда бокал все-таки был поставлен на столик.

Фигура в плаще шевельнулась. Рука жадно выметнулась из-под одежды, ухватив бокал.

Легко. Непринужденно. Словно делал это миллион раз. Так только на приемах и держат.

И руки сильные — как у стражей.

Пальцы чуть дрогнули — кожу ободрал холод. Изнутри. Стало вдруг страшно — неужели, ошиблась? Ледяная рука сжала сердце так, что ноги подкосились. Она бы упала — если бы не упрямый незнакомец. Подхватил, усаживая рядом с собой на скамью.

— Что ж, ты меня убедила, снежинка. Благодарю, — голос стал ровнее, увереннее, только пальцы были совершенно ледяными, — сама делала?

Ничего не соображая от накатывающего холода, Таша только кивнула.

— Умница, — губы чуть дрогнули, обнажая ровные белые зубы, — я уберу метку, но… — чтоб его буран побрал, да сколько ж можно! — только при условии, что эту ночь ты проведешь со мной.

Глава 3

Глава 3

— Что ж, ты меня убедила, снежинка. Благодарю, — голос стал ровнее, увереннее, только пальцы были совершенно ледяными, — сама делала?

Ничего не соображая от накатывающего холода, Таша только кивнула.

— Умница, — губы чуть дрогнули, обнажая ровные белые зубы, — я уберу метку, но… — чтоб его буран побрал, да сколько ж можно! — только при условии, что эту ночь ты проведешь со мной.

— Что? — ей, наверное, послышалось?

Хватка чужих рук стала воистину стальной.

— Надеюсь, ты будешь благоразумна, снежинка?

— Но… господин… — сердце надвое разрывалось.

Умереть или потерять честь?