― Ну, где Ния? ― нетерпеливо спросил похититель.

― Она у Свена в театре, ― ответила я и инстинктивно отступила назад, таща за собой и сестру.

Он издал странный звук, похожий на рычание, и его глаза недобро блеснули из-под козырька бейсболки. Похоже, что он не был рад моим словам. Казалось, что несколько мгновений он решал, убить нас с Катей прямо сейчас или оставить это удовольствие на потом. Увидев страх на наших перепуганных лицах, он развернулся, сел в машину и уехал.

Я с трудом перевела дыхание.

― Кать, ты как, идти сможешь?

Она быстро-быстро закивала головой и жалобно пробормотала: «Лёка, миленькая, скажи папе и маме, что нашла меня у подъезда. Больше ничего им не рассказывай, а то эти убьют их. Я знаю, что сказать родителям, только ты молчи, пожалуйста».

В ответ я кивнула и крепко прижала к себе бедняжку. Так, обнявшись, мы и вернулись домой. Рассказывать, как счастливы были родители, и как выкручивалась Катя ― не имеет смысла. Сестра без конца твердила, что проспала всё время, а очнулась уже у подъезда нашего дома, что ничего и никого не видела за время похищения. Ей поверили. Одним словом ― всё обошлось. Пока.

Перед сном я зашла в комнату сестры, присела к ней на кровать и спросила: «Кать, а что ты помнишь на самом деле? Мне ты можешь всё рассказать».

В ответ она промолчала, опустив голову, а когда подняла её ― в глазах стояли слёзы. Я тут же пожалела, что так не вовремя пристала к ней с расспросами. И тут Катя тихо сказала, и я не узнала её голос, так непривычно тоскливо он прозвучал: «Не спрашивай меня об этом, Лёка, пожалуйста! Это было очень страшно, никогда не забуду...»

Она отвернулась к стене, завернувшись в одеяло. А я потихоньку вышла из комнаты, переживая от того, что ничем не могу помочь младшей сестрёнке. Она жива, это главное. Всё могло обернуться куда как хуже...

«Не всем так повезло, как Кате, ― думала я, лёжа в постели. ― Ния, бедняжка, что с ней случилось? Чтобы с ней ни произошло ― вина лежит на мне. Теперь я в долгу перед ней. Только Нию это вряд ли утешит или порадует. Могу только надеяться на её невероятную живучесть и способность убегать. Да и Свен вряд ли бросит её просто так. Она ведь ему самому была нужна».

Я была готова разреветься: «Ния, пожалуйста, спасись! Живи! Ты сможешь! Не заставляй меня всю оставшуюся жизнь провести с чувством, что это я виновата в твоей гибели...»

Такие мысли не давали мне заснуть почти всю ночь. А утром мне позвонила начальница и разрешила не приходить на работу. В нашем небольшом городке новости разносятся очень быстро. Известие о чудесном возвращении сестры дошло и до Зои Михайловны, она расчувствовалась и дала мне отгул. Но я ― особенно-то не радовалась, знала, что всё равно потом придётся отрабатывать.