Воздух загудел, пошел рябью, как вода, куда угодил камень. Круги расходились один за другим, а Альберт бормотал непонятные слова, раскачиваясь им в такт в некоем подобии транса. Бот и все. Конец. Так просто и бесславно, меня просто выжмут, как яблоко, и оставят гнить в мире смерти. Закрывая глаза, я все еще старалась сберечь остатки сил, которые лились во в нее бурным потоком.

Образы один за другим мелькали перед глазами. Мой дом, отец и мать, улыбаясь, дарят мне котенка. Найт играет с клубком, моя свадьба, где я еще счастлива и весела. Последним перед глазами появилось лицо Ена, такого, каким я увидела его впервые. Грозного и холодного мэтра-директора. Черные волосы, серые глаза, темный сюртук. Жизнь утекала из меня, и этот бурный поток стремительно нес меня в пропасть, из которой уже не вырваться. Никогда. Опять лица и фразы, дома, люди, события. Где-то впереди видна та пропасть, куда меня уносит все быстрее. Тьма. Абсолютная тьма. Я уже чувствую ее морозное дыхание. Всего один шаг…

— Держу. Крепко. — Знакомый голос — и чьи-то пальцы смыкаются на запястье, не давая соскользнуть в пропасть.

Я знаю этот голос и узнаю сильные руки, что держат меня вопреки невозможному ветру, что со свистом тянет во тьму. И холод отступил, возвращались силы, и я стремительно неслась во тьме, куда-то, где слышен свист ветра и грохот грома. Открыла глаза я все в том же зеркальном переходе, где под потолком метались рычащие тени, клубилась тьма, а прямо в воздухе зияла огромная дыра, со свистом всасывающая воздух.

Я, как кукла, болталась в руках у мэтра-директора, едва понимая, что вокруг меня происходит. Оттого не сразу заметила Майна и Хэйла, стоящих совсем рядом. Тролль светился странной зеленоватой дымкой, упырь слабо фосфоресцировал сероватым сиянием. Прекрасно, у нас есть маленький, но гордый отряд спасения. Это не плохо. Это даже хорошо. Может, я даже не умру… прямо сейчас.

— Снова ты! — Б жутком зверином рыке я не сразу узнала голос Альберта, настолько он изменился. — Слишком поздно… Бы опоздали…

Альберт стоял рядом с прорехой в пространстве и, не сводя с нас покрасневшего взгляда, принялся бормотать что-то едва различимое. И у него за спиной сгущались тени, обретая очертания людей в балахонах. То ли скелеты, то ли трупы, с пустыми глазницами и в развевающихся, обтрепанных одеждах.

— Что это? — выдохнула я, глядя на силуэты.

— Долгожданные гости, — подсказал стоящий рядом Хэйл. — Ен, а он правда не понимает, что сейчас будет?

— Он все еще уверен в том, что тьма ему покорна. — В голосе мэтра-директора звучала усталость и горечь. — Он наивен, как и его учитель.