— Малышка моя!

Теперь-то я знала, что умерла, потому что это был Шэрхи. Совсем как в том сне, он мог коснуться меня, словно действительно был жив. Я с трудом разлепила веки, и в дрожащей пелене увидела любимое лицо.

— Не плач, милая, — тихо сказал он. — Иди ко мне!

Он подхватил меня на руки, и я обрела голос. Это был не крик, и не стон, и не слово. Низкий, полный страдания звук, который я прежде не издавала.

— Знаю, Ибрис. Тебе больно. Но всё будет хорошо, я рядом, и больше никогда тебя не покину.

Я протяжно застонала уже обычным своим голосом, и, уткнувшись в его грудь, разрыдалась. Боль и правда была оглушительной, столь мощной, что ничего кроме неё я в первые минуты не ощущала. Мне было трудно дышать и мыслить, но осколок, сидящий в сердце с мгновения ухода Шэрхи, медленно таял. Хотелось просто прижиматься крепче, только чувствовать знакомый запах, длить мгновения этого сна. А ещё я ощущала рядом с собой всех тех, кого давно потеряла, словно они, помогая Шэрхи, тянули прочь эту боль…

Их не пришлось звать. Они пришли сами, потому что никогда и не покидали меня. И так бывало всегда, когда в сердце жила настоящая любовь и привязанность, нежность и надёжность.

Я яростно потёрла глаза, и наконец-то решилась посмотреть на мужа. Шэрхи был собой, но в какой-то странной одежде вроде мундира, умело совмещённого с лётной курткой. Так он мог бы выглядеть, если бы продолжал участвовать в гонках на Алой Пустоши.

— Мы оба мертвы, да? — пробормотала я хрипло. — Я буду с тобой в любом случае, Шэрхи. Но ребята там, на Руйге, атакованы Ютом…

— До этого дошло? — нахмурился он, и я начала сомневаться, что сплю или погибла. — Нужно им помочь. — Он вдруг улыбнулся невесело и провёл пальцами по моим щекам. — Также ты плакала, когда я забрал тебя у Кинши. Такими же были глаза — полными отчаяния и боли. Но сейчас ты жива, родная. Я жив. Мы справимся, Ибрис, но только вместе. Помоги мне, моя хорошая.

Он поцеловал меня, и не хотелось ни о чём, кроме его тепла, думать. Хотя бы несколько мгновений побыть рядом, успеть ухватиться за реальность… Однако потом совесть моя проснулась, и я сказала:

— Я боюсь, что Ют попытается уничтожить гору! А ещё не хочу никуда отсюда уходить, и снова терять тебя.

— Чтобы ты поверила, что всё происходит взаправду, нужно вернуться на Руйгу. Теперь, когда главный портал действует, мы можем провести сквозь него сколько угодно, кого угодно и чего угодно.

Я улыбнулась. Губы дрожали.

— Ты поцелуешь меня ещё раз?

— Конечно, малыш.

Всего одно короткое, нежнейшее прикосновение — и под веками снова стало мокро.