На это я поблагодарила ее за совет, решив, что не стану ничего утаивать. Покажу Брайну, что умею в магическом плане, а потом искренне признаюсь в том, что мое сердце несвободно. В нем нет места для короля Арондела, потому что оно отдано его двоюродному брату — и пусть Боги и древний артефакт будут мне свидетелями!

Тогда Брайну не будет никакого смысла оставлять меня на отборе.

— О, Агата! — неожиданно выдохнула Элиза. Этим утром, с горящими от предвкушения глазами, одетая в приглушенно-бордового цвета амазонку, она была чудо как хороша. — Я о таком и помечтать не смела, когда ехала в Арондел! Не могла поверить…

— Во что? — спросила у нее, хотя уже догадывалась, в чем Элиза собиралась мне признаться.

— В то, что я полюблю вашего короля всем сердцем, смогу побывать на Святом Утесе и увидеть древний артефакт своими глазами!

На это я сказала ей, что испытываю похожие чувства. Нет, не к нашему королю — пусть она забирает его себе! — но у меня нет никаких сомнений в том, что я люблю Джеймса Стенвея. И еще, что я наконец-таки своими глазами узрю Сердце Пламени, о котором так много была наслышана.

Затем про себя добавила, что там, на утесе, я буду искренней в своих деяниях и помыслах, а потом, когда мы вернемся во дворец, обо всем расскажу герцогу.

…Например, о «Морской Звезде», везущей свой смертоносный груз из Зарейна. И еще о том, что ему не придется искать связь между Желтой Смертью и графом Маклаханом, потому что я ее уже нашла.

Узнала об этом от раскрасневшейся Тэль, которую Хатрейз наконец-таки оставил в покое, и мне удалось с ней поговорить. Она-то мне и рассказала, что в учредителях Южного Торгового Союза Арондела как раз ходил тот самый граф Маклахан.

Да, она много раз слышала о нем от отца — тот сетовал на недобросовестных конкурентов.

Почему недобросовестных? Потому что Маклахан слишком высоко забрался — слишком близко к трону, — и у него полным-полно «прикормленных» людей в Стенстеде, из-за чего граф чувствует себя в столице как рыба в воде. Так, словно город давно уже принадлежит ему, поэтому он может творить что угодно.

И еще, что у графа много доверенных людей в порту. Они-то и закрывают глаза на все его грязные дела. Вернее, их глаза придавливают отсыпанные Маклаханом денежные купюры — так любил приговаривать отец Тэль, — поэтому и в порту он чувствует себя, как в своей вотчине.

Правда, ничего внятного о грязных делах Маклахана Тэль рассказать мне не смогла, но я и так уже обо всем догадалась.

Если Желтую Смерть ввозили в Арондел кораблями Южного Торгового Союза, то связи Маклахана помогали миновать проверки в порту. Вернее, таможня закрывала глаза, придавленная крупными взятками.