Прикрыв кимоно простой тканью, чтобы не запачкать, кудесницы-парикмахерши взялись довести до совершенства внешность Маюри: умытое лицо набелили, губы и глаза подвели розовой краской. Цуё сбегала к пруду и принесла полураспустившийся цветок лотоса: им была украшена причёска. Нежная красота Маюри превратилась в роспись по фарфору, но в ином виде девушку было немыслимо выпустить к гостям. Все условности должны быть соблюдены.

Потом все ушли и оставили взволнованную Маюри наедине с Цуё. Закованная в своё одеяние, как в доспехи, бедная девушка не находила себе места.

- Цуё, Цуё, что же делать? Мне кажется, у меня белила потекли. Представляю, каким страшилищем я выгляжу. А вдруг я ему не понравлюсь?

- Не о том думаете! – Проворчала Цуё, вытирая платком белый потёк на шее госпожи. – Скорее он вам не понравится.

- Почему? Ты разве знаешь этого человека?

- Асакура Торио? Нет, не знаю, но очень хотелось бы поглядеть. – Цуё замолчала, осенённая внезапной идеей. – Маюри-сан, не могли бы вы попросить, чтоб мне разрешили прислуживать гостям? От меня, конечно, толку мало, но всё же я вас поддержу, если что-то пойдёт не так.

Испуганная Маюри откликнулась с радостью:

- И как я сама об этом не подумала! Конечно, я попрошу Хотару-сан. Я думаю, в такой день она мне не откажет. Ах, мне будет гораздо легче выдержать это, если ты находишься рядом!

Пришлось Цуё переодеваться в новенькое, ещё ни разу не надёванное кимоно, и тоже причёсываться и белиться. Получилось у неё это кое-как, зато на её фоне аккуратная красота Маюри стала казаться выразительнее. Цуё подумала, что от такой пригожей невесты не отказался бы ни один нормальный жених, но про Торио ничего нельзя знать наверняка.

Разведчица догадывалась, что договор о браке, при котором один Асакура женится на Маюри вместо другого Асакура, вряд ли является простым совпадением. Это сделка, и чувства Маюри здесь никого не интересуют. Цуё было искренне жаль подругу, но вначале надо было выяснить, что за птица этот Торио.

К полудню обе девушки успели устать, переволноваться и вспотеть в неудобной и непривычной одежде, и тут слуга возвестил о приходе жениха. В комнатку Маюри снова зашла госпожа Акэбоно и, милостиво разрешив Цуё разливать гостям чай и саке, повела падчерицу в парадную гостиную на мужской половине.

Эта гостиная, все стены в которой были обшиты панелями из орехового дерева, расписанными лучшими художниками столицы, сегодня казалась особенно солнечной и уютной. Она предназначалась для приёма самых важных гостей, поэтому почти всегда пустовала. Однако к приходу Торио её подготовили: стены блестят, на чистом пружинящем полу ни пылинки, ни соринки. Усаживаясь на колени перед низким столиком, Торио с удовольствием подумал, что жить в роскоши поистине замечательно.