— Да? Почему ты так думаешь?

— В тот день, когда твой отец устроил драку... и после того как ты убежал, я вернулась в кабинет Олега... Хотела забрать его вещи, чтобы отвезти его домой...

Марк налил воды в стакан и протянул матери.

— …Его компьютер был включен, и там... — она закрыла лицо руками и уже не сдерживаясь, зарыдала, — его переписка с какими то бабами...

— С бабами?

— Да. Он собирался встретиться с одной из них в тот вечер, а потом я решила полистать... — Ирина всхлипнула, высморкалась в протянутую сыном салфетку. — А с другой на следующий день. Кто эти женщины? — с надеждой посмотрела на Марка. — Ты думаешь, это связано с работой?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он криво усмехнулся:

— Уверен, что нет. Я ведь пытался тебе сказать, что Олег не тот, кто тебе нужен.

— А кто? Кто мне нужен? Я ведь люблю его! Или ты думаешь, мне нужен такой, как твой отец?

— А почему бы и нет? Он как раз настоящий мужик, на которого можно положиться. Видела, как он встал на защиту своей жены? Я по-настоящему горжусь им. А твой Олег — настоящая плаксивая тряпка. Я даже о такую побоялся бы вытереть мои ботинки.

Женщина снова зарыдала.

— Ты жесток, Марк. Вместо того чтобы посочувствовать, ты только делаешь мне больнее.

Мужчина пожал плечами.

— Я просто говорю так, как есть. И мой тебе совет — разводись, пока твой альфонс не обобрал тебя, потому как отец вряд ли еще раз поделится с тобой своим состоянием. Обещаю, что помогу тебе выбрать нормального мужчину, который не будет врать и заглядывать под юбки.

* * *

В аэропорту меня встречали Елизавета и Светлана, и едва я вышла в зал, наскочили, сжали в объятиях, без умолку тараторя. Потом они едва не подрались — спорили, кому тащить мои чемоданы. Я откровенно смеялась, впервые за последние несколько недель. Как же я рада была видеть их! Родные мои, которые не предадут, не продадут и всегда протянут руку помощи.

А она мне была ой как нужна. Весь путь от Калгари до Франкфурта я пыталась погрузиться в сон, только чтобы грустные мысли не лезли в голову. В Германии заняла себя походами по бутикам, и хотя мне ничего было не надо, это отвлекало. А последние три часа я уже едва сдерживала слёзы. Чем ближе к Москве, тем отчетливее осознавала, что никогда больше не увижу Марка.

Правильно ли я поступила, оборвав всё, что связывало нас? Не желая видеть его, слышать и даже думать о нем. Последнее мне так и не удалось. После всего случившегося Кевин, видя, как я страдаю, попытался осторожно спросить, хочу ли поговорить с его сыном. Надев маску горделивой решимости, я сказала чёткое «нет».