— И тебе удачи, красавица.

В приподнятом настроении я захожу в лифт и нажимаю на Димкин этаж. Я не волнуюсь, я почти не волнуюсь. Но, по правде говоря, Димочка мог бы меня хоть набрать, успокоить, утешить. Это же я беременна, в конце концов, а не он. Как бы сейчас не вышло, что не ему меня, а мне его утешать придётся.

Подхожу к двери, делаю глубокий вдох и собираюсь уже нажать на звонок, но тут дверь открывается, а на пороге стоит мужчина лет сорока пяти. В костюме, сам худой, жилистого телосложения, взгляд цепкий, рубленные черты лица. Чем-то на уголовника похож.

Я хочу ему что-то сказать, но он опережает меня.

— Ты Алёна? Проходи, — открывает он передо мной дверь.

— Я вообще к Диме пришла, — растерянно отвечаю я.

— Проходи, проходи, — говорит мне этот человек, и добавляет. — Меня зовут Серго, я управдом в семье Огинских.

— А-а-а, теперь понятно, — киваю я и захожу в квартиру.

— Можешь не разуваться, — говорит мне Серго, закрывая дверь за моей спиной.

— Да нет уж, пусть разуется, — звучит жутковатый голос Димочкиной матери. Я её ни с кем не спутаю, хоть и слышала только в трубке, когда Дима с ней разговаривал.

Я снимаю босоножки и босиком прохожу в комнату.

— Здравствуйте, — пытаюсь я быть доброжелательной. — А Дима здесь?

— Он улетел в Лондон, — произносит его мать. — А ты не знала? Он тебе не сказал? — Она держится со мной подчёркнуто холодно. Но Серго приносит мне Димкины тапочки, чтобы я не стояла босиком на холодном полу.

— Да-а-а-а, — говорю я. — Но он же просил меня сюда приехать.

— Это не он, это я тебе написала, он забыл свой телефон, — показывает она его айфон. А я от стыда сгораю, надеюсь, она не видела тех фоток, которыми там вся память забита. Я прямо краснею, как думаю об этом. И она, видя, что я замешкалась, продолжает:

— Я просто решила, что пора бы нам познакомиться, — говорит она и тут же резко меняет тон. — И что это ты ему такое прислала? — Показывает она моё сообщение с тестом, на котором две полоски.

— Ну-у-у, я бы сначала хотела с Димочкой поговорить.

— Да брось ты, я знаю, что это такое, — переходит она в наступление. — Так вот, слушай меня, прошмандовка, я не позволю тебе шантажировать нашу семью.

— Я не собиралась никого шантажировать, — округляются у меня глаза. — И не надо оскорблять меня я этого не заслужила.

— Меня не интересует твоё мнение. Заслужила ты или не заслужила, — отодвигается она от спинки кресла. — Девочка, я же тебя насквозь вижу! Это Димочку моего ты можешь охмурить, крутить им как вздумается, а сама на стороне свои шуры-муры устраивать. Но со мной не забалуешь.