В эту секунду Фолкон словно видел сквозь века.

– Так и будет, – убежденно объявил он.– Династия де Бергов украсит Коннот новыми твердынями по всей границе, чтобы никто не проникал в наши владения. Не успеем мы, завершат нащи сыновья, не удастся им, доделают внуки.

Уильям знал – с этим человеком наследство его детей будет в безопасности, и почувствовал, как на душу снисходит великий покой. Весело сверкнув глазами, он заметил:

– Если истратишь все деньги на Коннот, что оставишь сыновьям?

– У моих сыновей будет кое-что получше золота, – тихо рассмеялся Фолкон.– А если им понадобится богатство, пусть добывают его сами и распоряжаются им, как хотят.

Кровберг со своими людьми решил расстаться с де Бергом, и тот наконец облегченно вздохнул. Посеянные им семена упали на благодатную почву и дали всходы, как он и надеялся. Фолкон сообщил Кровбергу, что сам король Джон вскоре прибудет в Лейнстер и скорее всего в его столицу, Дублин, с большим войском, собранным всеми лордами и баронами, и поскольку Кровберг не имел ни единого шанса победить Джона, оставалось только стать его союзником.

Фолкона поразила застенчивая Мойра с веснушчатым лицом и рыжеватыми волосами. Бог видит, такая, как она, никогда бы не смогла понравиться ему, но она исполнила свой долг, подарив Уильяму двух настоящих гордых темноволосых де Бергов, достойных продолжателей рода. Хотя мальчишкам исполнилось всего восемь и девять лет, оба были страшными сорванцами и жестоко испытывали терпение несчастной матери, поскольку то и дело попадали из одной неприятности в другую, бесстрашно взбирались по вантам корабля, исчезали под палубой, ухитряясь карабкаться между убийственными копытами огромных боевых коней. Мальчишки немедленно взяли Фолкона за образец, которому нужно всячески подражать, и теперь имитировали его походку, манеру выражаться и даже жесты.

Все шло спокойно, пока уже глубокой ночью они не достигли замка Банретти в устье Шеннона. Неожиданно в первое судно полетели горящие стрелы, смоченные смолой. Фолкон приказал капитану судна, на котором плыл, бросить якорь. На берег высадились пятьдесят рыцарей вместе с конями, а сам Фолкон велел плыть дальше. Он присоединится к ним в Галуэе, после того, как возьмет Банретти. Он был в бешенстве. Банретти – крепость Коннота, а он уже считал Коннот своим. Фолкон принял вызов, и, поскольку не знал другого способа ответить на оскорбление, через полчаса все пятьдесят рыцарей оказались за внутренней стеной замка. Конь Фолкона разбросал горящие угли, которыми поджигали стрелы; послышался мягкий стук упавшего тела, отброшенного копытами скакуна. Внезапное нападени-е полностью удалось – англичане, обнажив мечи и кинжалы, окружили врагов, согнав их в центр двора, и зажгли факелы, чтобы хорошенько их рассмотреть. – Я – де Берг, повелитель Коннота. По чьему приказу вы осмелились занять мой замок? – властно спросил Фолкон.