Джеймс отсылал его прямиком в петлю.

— Думаю, от меня больше пользы на границе или на борту корабля, чем как от посла, — правдиво сказал Рэм. — Вы дадите мне каперские свидетельства против англичан, сэр?

Король опустил тяжелые веки, скрывая догадку, мелькнувшую в его проницательных глазах.

— Ага, теперь мне все ясно. Я их выпишу сам, минуя адмирала, но предупреждаю, если тебя схватят, они ничем не помогут. Генрих Тюдор повесит тебя за пиратство.

— Новый английский адмирал Томас Ховард — не что иное, как кровожадный пират, так что потребуется еще один такой же, чтобы ему противостоять.

— Я имел в виду не сейчас, а позже, до объявления войны — подумаешь о поездке в Уайтхолл? — спросил Стюарт.

Рэм вложил свои ладони в руки короля и торжественно произнес:

— Этот человек принадлежит вам. Я проведу зиму в замке — но что будет с границами?

— Я уже послал подкрепление. Туда отправились Керры, Хепбурны и Логан из Ресталрига.

Хотя лорд вернулся в особняк поздно, он немедленно приказал посыльному доставить послание Колину, чтобы тот возвращался в замок и захватил с собой мсье Бюрка. Тина будет разочарована неудавшимся визитом ко двору, но ее повар несомненно сделает жизнь в замке более терпимой. Рэм заколебался, стоит ли беспокоить ее в такой час, но желание оказалось сильнее. В кармане его камзола лежали драгоценности, которые он приобрел для Огонька, и он мечтал поскорее одеть на ее нежную шею изумрудное ожерелье. У лорда пересохло во рту при мысли о шелковистой копне волос, которую он приподнимет, чтобы застегнуть ожерелье. Он медленно повернул ручку и выругался, обнаружив, что дверь заперта.

— Тина, открой дверь, — приказал он.

— Убирайся, — донесся жестокий ответ.

— Тина, я тебя предупреждаю, — прорычал Рэм. Тишина за дверью подсказала, что сегодня она в его ласках не нуждается. — Считаю до трех, — прозвучал ультиматум.

— Можешь считать хоть до трех тысяч, если твои познания простираются так далеко, но я тебе не открою.

Этот вызов только подлил масла в огонь.

— Сучка! Если ты думаешь, что в безопасности за закрытой дверью, то ошибаешься.

Он в два счета взбежал на самый верх лестницы, где на небольшом постаменте красовалась итальянская скульптура, и, схватив постамент, принялся колотить им в двери. Огонек, совершенно выведенная из себя, закричала:

— Если ты сломаешь дверь, ни к чему хорошему это не приведет, лучше ступай и отыщи какую-нибудь другую свою любовницу!

Дверь поддалась напору, и темные глаза лорда зловеще впились в лицо его невесты.