посадить её в самолёт и отправить в Лос-Анджелес. Она была слишком чиста для такого

негодяя, как он, слишком деликатна, чтобы оказаться пойманной его руками. И всё же, накануне она отдалась спонтанно, не щадя себя. Она умоляла его взять её, а он отказался, чтобы ещё больше не вести себя как ублюдок, чем уже есть. Лорен была похожа на глоток

ликёра, на дозу кокаина, что-то, чего ему было недостаточно только попробовать.

Он наблюдал, как она встала с кровати и закуталась в простыню, оставив его

обнажённым. Заметив эрекцию, девушка выпучила глаза, вызвав у него гортанный смех.

— Что такое? Что-то не так? — Даниэль приподнялся и облокотился, чтобы получше

её рассмотреть.

Провоцирование Лорен возбуждало его так же сильно, как и её маленькие руки, возможно, даже сильнее. Что произойдёт, если однажды она посмотрит на него с

презрением? Даниэль надеялся, он никогда об этом не узнает, потому что эта робость, смешанная с обожанием, была для него словно бальзам. Он наблюдал, как она отводила

взгляд и куталась в простыни.

— И так всегда? — спросила она, бросив украдкой взгляд на его пах.

Снова расхохотавшись, Даниэль откинулся на подушку.

— Милая, уверяю, этот эффект обусловлен только тобой. — Он проводил её взглядом, останавливаясь на стройных икрах и лодыжках, таких тонких, что мог бы обхватить их

пальцами. — А сейчас иди, иначе не уверен, что мы и дальше потратим время на разговоры.

Лорен выпучила глаза и, шелестя тканью, ускользнула, закрываясь в ванной комнате.

Несколько минут Даниэль лежал раздумывая. Он на самом деле чувствовал себя

безмятежно благодаря ей, возможно, потому, что Лорен отклонялась от старых схем и не

имела ничего общего с алкоголем, оргиями или наркотиками. Девушка была чиста, несмотря

на то, что продала себя, пораженная гнилью окружающего мира. Она была словно вода, которая освежала, проникая в него; огонь, который сжигал его желания разрушения; как

ласкающий воздух, позволяющий Даниэлю дышать.