— Да, прошу тебя... — Нужда, услышанная в её голосе, вызвала прилив адреналина, но он не мог войти в неё, не сразу.

Даниэль спустился ниже, чтобы позаботиться об округлой упругой груди, и облизал с

такой педантичностью, что Лорен разрыдалась, умоляя дать ей всё. Эти слёзы, вместо того

чтобы вызвать у него беспокойство, так сильно возбудили Даниэля, что он взорвался. Он

спустился между её ног, и обнаружил, что Лорен уже скользкая от соков.

— Ты вкусно пахнешь, — пробормотал он, прежде чем посвятить себя её плоти с той

же щепетильностью, с какой ласкал грудь. Лоно Лорен так распухло, что достаточно было

ударить кончиком языка, чтобы вызвать первый оргазм, но Даниэль не дал ей передышки. Он

продолжил поедать её заживо, раздвигая пальцами щелочку, наблюдая, как она извивается в

плену у судорог. По её лицу разлился румянец, глаза блестели и затуманились, кожа

покрылась патиной пота, придававшей сияние. Он слизал её соки, почувствовал, как на языке

вибрирует клитор, и ощутив очередную дрожь, пробежавшую по члену, решил, что пришло

время в неё погрузиться. Даниэль отстранился, любуясь плотским созданием и, находя её

более красивой и запретной, чем любая другая женщина, с кем он когда-либо сталкивался.

Двадцать лет, нетронутая, и на это короткое время только его.

До сих пор он обладал только одной девственницей, но тогда был не более чем

неопытным пареньком, слишком возбуждённым, чтобы понять происходящее.

Он взял с тумбочки презерватив и дрожащими руками раскатал по длине, рискуя

кончить лишь от этого жеста. Вернулся к Лорен, уселся у неё между ног и, поцеловав, дал ей

попробовать собственный солёный вкус.