– Что вы мне скажете, Зоя Игоревна? Испанский, танцую…

– Ох, Катя… – засмеялась я, а потом очень серьезно повторила для нее то же самое, о чем говорила ее маме.

Она расстроено улыбнулась и подвела итог нашего разговора, уговаривая то ли себя, то ли нас:

– Ну, это была самая первая попытка, если что... И я, наверное, сразу слишком высоко замахнулась. Могу подрабатывать медсестрой или еще где… В любом случае, спасибо огромное за заботу. Наверное, вы правы. Да и пристального внимания я не люблю, – оглянулась она на моих мужчин – Виктор уводил Гришу в туалет.

– Зоя Игоревна, хочу попросить прощения за свое поведение тогда, – быстро заговорила она, – сколько себя помню – мечтала помирить их и пыталась, но все бесполезно… Я поняла так, что во многом мы вам обязаны… спасибо.

– Вот уж нет, Катюша, – вздохнула я, вспоминая Свету, и отвела взгляд, взглянула в окно… И неверяще дернула головой, присмотрелась – по ту сторону большого витринного окна действительно стоял Андрей Зацепин. И разговаривал с молодой парой – мужчиной и женщиной, которые держали за руки ребенка. Девочка крутилась и прыгала, Андрей обращался и к ней, тогда она смеялась… он тоже.

– Вы будто привидение увидели, – заинтересовано смотрела туда же Катя, – кто этот мужчина?

– Наверное, лучший мужчина на свете, Катя. Кроме, разве что… – не успела я закончить фразу.

– Подтверждаю. Безо всяких кроме… – усадив в кресло Гришу, подтвердил Виктор. Сел возле меня и внимательно посмотрел на Катю.

– Очень достойный молодой человек, не женат, великолепный танцор, морской офицер, опасная профессия… Недавно перевели в Новороссийск на повышение, – сказал он уже для меня, – уже подписан приказ, Зацепин получил третьего ранга.

Катя смотрела на Андрея. Мы все на него смотрели, кроме Гриши, который пристраивал соломинку в стакан сока.      Короткие рукава футболки открывали сильные мужские предплечья, мягко перекатывались под тонкой тканью грудные мышцы... Он что-то быстро говорил, весело щуря глаза, и иногда причесывал свои короткие светлые волосы пятерней – знакомый жест.

– И очень опасная… профессия? – медленно спросила Катя, не отрывая от него взгляда.

– Секретное подразделение… очень. А это ожидание, страх за него, даже молитвы – трудная судьба для будущей жены, – ответил Усольцев.

– Спасибо… мне пора, – резко встала Катя, увидев, что мужчины за стеклом прощаются за руку. Немного отстраненно улыбнулась нам, кивнула и поспешила на выход. Я дернулась вслед, а Виктор придержал меня:

– Подожди.

Я ничего не понимала... чувствовала себя, как в каком-то дурацком сне или кино – будто все происходит как-то… мимо меня, а я ничего не могу поделать, только наблюдаю... Как Катя подошла ко все еще стоящей у окна компании и, судя по всему, поздоровалась с ними. Потом сказала что-то одному Андрею, внимательно глядя на него и чуть склонив голову к плечу. Да… наверное, чем-то похожа – я тоже так делаю.