‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 8

В пять утра улицы были пусты, все петарды запущены, все шампанское выпито, новый 2017 год наступил.

Вадим въехал на уличную парковку и заглушил мотор.

— Милаша, я же тебя с новым годом не поздравил толком!

— Поздравил! Ты играл для меня. — Она взяла его за руку, легонько сжала, он ответил на пожатие, поднес к губам, поцеловал.

— Да, это правда. Ну вот мы и дома. Пойдем?

— Пойдем.

— Мама с собой мне целый мешок еды накрутила, и что теперь? В самолет же не возьмешь, там кормить будут.

— Вадик, ты уверен что… я полечу тоже?

— Конечно. — Лиманский достал из багажника новогодние гостинцы Надежды Дмитриевны и сумку Милы. — Еще мои цветы!

— Бедные, они, наверно, завяли, столько мучались, ездили туда-сюда. И поставить их нам не во что, разве что в раковину положить в воду.

— Не завяли нисколько. И не мучались, они были в филармонии, слушали Моцарта, разве плохо? Ну, пошли? Заезжать на подземную парковку смысла нет, завтра опять ехать. Вернее, сегодня. — Чирикнула сигнализация, машина мигнула фарами.

— А ничего, что на улице? У нас во Владимире такую машину под окнами оставлять нельзя.

— Тут видеонаблюдение везде, и еще там второй шлагбаум на выезде. Вряд ли кто-то надумает под камерами зеркала снимать.

Они зашли за ограждение. И тут народа никого. Хлопушки валяются, асфальт блестками усыпан — и ни души.

— Все салюты расстреляли, уже и окна вон мало у кого светятся. — Вадим посмотрел наверх. — Во-о-он, где-то там, на крыше, должны быть наши, высоко-высоко. Отсюда не видно.

Мила смотрела на украшенный фонариками двор и деревья. Было похоже на кадры из американского кино про Рождество. Елка стояла на детской площадке, огоньки на ветках мигали зеленым, синим, желтым.

— Смотри, у нас тоже елка есть, правда, на улице, — Вадим оглядел двор, усыпанный конфетти и скомканной мишурой, — видно, тут веселье было, а мы все пропустили.

— Нет, у нас было лучше. В тысячу раз лучше. — Мила прижалась к нему. — С Новым годом!