Гера тоже с упоением включился в работу, создавая меню для холодного цеха. О горячем цехе мы думали, но всё же решили пока оставить только супы, отложив более сложную кухню на потом.

Между делом, я усиленно проходила лечение и ждала, когда же прогнозы станут добрыми. Пару раз встречала в коридорах больницы Мишу, но так и не решилась подойти к нему. Мужчина в пылу работы не замечал меня, а я пожелала остаться в тени. Ещё жив в памяти тот день, когда он почти признался в любви, что было неправильно, но безумно для меня приятно.

Супружескую и гостевую спальни мы всё же поменяли. Да, эта была меньше, но в ней я не представляла себя в постели с Маратом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍По субботам, словно по расписанию, выделяла время для отца Германа. Старик с удовольствием прогуливался со мной по саду и слушал об успехах своего сына. Во избежание эксцессов, проконсультировалась у медсестры, что делать, если свёкру вдруг станет на улице плохо.

— Похоже, кое-кто завоевал сердце папы, — подтрунивал Гера.

— Ага. Бди лучше, а то гляди, отобьёт, — шутя, стреляла в него глазками.

— Тогда у него будет очень грозный соперник, потому что так просто я тебя не отдам, — муж игриво повалил на постель.

— Решил сразиться со стариком? — улыбаясь наблюдала, как мужчина раскрывает полы моего халата.

— Он — маг в теле бренного старикашки, — добрался до грудей и сладко впился губами. Застонала, изогнувшись под ним. — Всё равно ты моя…

Уместился у меня между ног и начал плавно спускаться ниже.

— Беспроигрышный приём, — на одном дыхании выпалила я, ожидая дальнейшую сладостную муку.

Закатила глаза в истоме, когда его губы накрыли лоно. Испустила протяжный выдох и закусила фалангу указательного пальца, чтобы не вскрикнуть. Язык плавно проникал в меня, изучая каждую точку. Затем кончиком играл на клиторе, изводя взрывами ощущений. Бёдра стремились то сдвинуться, то снова раскрыться, нетерпеливо насаживаясь на него. Кровь застучала в висках, конвульсией содрогнув тело. Низ живота налился свинцом и судорожно завибрировал. Бёдра сомкнулись. В экстазе не заметила, как рот мужа сменился на пальцы, которые совершали интенсивные поступательные движения в меня, пока я преодолевала плато, доходя до оргазма. Пик взорвал тело, потушив все лампочки и мысли, кроме осознания дикого счастья. Подо мной стало невероятно мокро.

Герман поднялся ко мне и провел пальцами по моим губам, скользнул ими в рот, давая почувствовать свой собственный вкус. Его поцелуи и ласки гуляли по телу, пока я переживала последствия бурного оргазма. Руки любимого нежно и страстно изучали изгибы. Тепло дыхания согревало кожу.