— Обалдел?! — голос Антона мне в лицо.

Крепкие руки друга и Артура двинули от Виктории подальше. Но я лишь смерил её убийственным взором. Таня бросилась к подруге, обнимая за плечи и что-то шепча. Рядом возникла и мама, извиняясь за меня, но Вика не слышала никого. Жена подняла на меня испуганный и затравленный взгляд. На любимом лице вспухла рассечка, кровь потекла по щеке. Сожалею? Только за то, что испортил это лицо. За то, что впервые ударил женщину и не тупую шлюху, а которую полюбил и которая теперь всадила нож глубже всех.

Взгляд Вики почернел. Она поднялась, сдерживая слёзы и вытирая кровь. Буравила взором. Таня суетилась над подругой, подсовывая ей платки и разглядывая место удара.

— Пошла вон отсюда! — метнул в неё дикий взор.

— Герман, не смей! — вклинилась мама. — Это лишь стечение обстоятельств…

— … И бабского дебилизма! — громыхнул на матушку. — Убирайтесь! Пошли вон! Все!

Нервы сдали, и начал просто выталкивать людей из комнаты. Я не слышал возмущенных реплик Марата и Элины, успокаивающих Антона, и истеричных мамы. Я видел лишь Вику, которая устало и понуро двинулась к дверям. Она не спорила, не умоляла, не просила прощения. Она, словно сломалась окончательно и навсегда и покорно подчинялась новым ударам судьбы.

Дверь комнаты закрылась, оставив меня наедине с отцом.

Медленно вернулся к его постели, взобрался на простыни и лёг с ним рядом. Прижался щекой к плечу, взял за руку.

— Прости пап… Прости, что снова не оказался рядом, когда был тебе так нужен! Прости, что не сберег… Снова…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Слёзы шумным потоком рванули наружу, и отдавшись слабости маленького мальчишки, утонул во взрослом, но совсем недетском безудержном плаче.

ВИКА

Этот удар убил всё оставшееся и ещё живое во мне. Глаза полные ненависти, в которых не увидела той любви и нежности, о коих он говорил и проявлял в последние дни. Всё ложь. Пустые слова. Как же мало ему нужно, чтобы вот так просто взять и растоптать всё, что так усиленно создавали.

Таня и Анна Леонидовна кружили вокруг меня, помогая остановить кровь.

— Виктория Андреевна, давайте в больницу, — упрашивала медсестра. — Шрам может остаться.

— Плевать, — уронила безразлично.

В комнату вбежала свекровь.