— Он — мой друг, и, между прочим, спас тебе жизнь, — безынициативно буркнула жена, не видя, похоже, в данном решении ничего предосудительного. — Вдобавок, тебя больше не должно касаться кто мои гости.

— Действительно, — буркнул хмуро. — Давай, я своих подружек сюда притащу… Лику ту же. Поухаживают за мной.

Вот он испепеляющий взор.

— В этом и разница между нами, Герман. Мне можно доверять, а тебе — нет.

— Тебе-то я как раз доверяю, а ему — нет, — бросил сердито, но после выдохнул, усмиряя пыл. Умоляюще посмотрел на неё. — Вик, ну пожалуйста. Позови Таню с Тохой… Они не откажут.

— Это не твоя забота, — подытожила девушка и вышла из палаты.

Обречённо ударил головой подушку. Лишь через сутки хитростью узнал, что Михаил не живет сейчас в моём доме, хоть горделиво поддерживает байку моей упрямой супруги.

— И в какой комнате ты освоился? — буравил докторскую фигуру рентгеновским излучением.

— Гостевая на первом этаже, — мужчина мазнул таким же хмурым взглядом, пялясь в мою карту.

— Самая паршивая комната в доме, — скривился разочарованно, всем своим видом демонстрируя, как тому не повезло. — Розовые стены и забор вместо улицы за окном.

— Я люблю розовый, — Миша и не повёл бровью. — А в окно нет интереса пялиться — моё время только для Вики.

В ответ я фальшиво улыбнулся, едва не травмировав щёки. Вот медицинский хрен! В доме вообще нет комнат с розовыми обоями. Обман?!

Только у мамы смог вымолить ответ.

— Нет, он не живет у нас. В гости, да, заходит. Выпьют чаю, посидят в гостиной, и он уходит, — растеряно повела плечами родительница.

— Слава Богу!

Лицо матери осветила озорная улыбка:

— Кажется, кое-кто желает вызвать твою ревность.

— В этом я никогда ржавым не был. Вика, скорей, хочет позлить и помучить, — ворчливо пробубнил, пялясь в окно.

— Мы же женщины. Вика обижена, уязвлена и хочет отыграться. Поверь мне, гораздо хуже, когда вообще нет ничего. Принимай, терпи и мирись.

В её словах была доля правды. Неделю назад супругу ничего не волновало, касательно меня, но теперь что-то изменилось. Соберись, Герыч, нулевая планка сдвинулась. На миллиметр, но всё же.