«Конечно же, нет».

— Я заставил его признать, что его любовь к тебе — дружеская. Тогда я сказал ему, что не буду стоять между вами.

— О, ты пытался быть хорошим человеком. — Она мягко улыбнулась: — Без сомнения, это разозлило его.

— Точно.

Он обнял Анку, и она скользнула в его объятия, отчаянно желая, чтобы они остались одни. Он жаждал поговорить с ней, восстановить их прежнюю близость. Он ни за что не откажется от возможности разделить с ней удовольствие и энергию. Он застонал, едва сдерживаясь, чтобы не потереться о нее, его спортивные штаны стали еще теснее, чем несколько минут назад.

— Анка, я знаю, что это ужасное время, но последние несколько месяцев научили меня, что хорошего времени может больше никогда не быть. Я не буду откладывать важные разговоры с тобой. Почему ты до сих пор не ответила мне на Зов?

Лукан не был уверен, что ему нужен ответ.

Ее улыбка погасла.

— У нас было так мало времени, чтобы все уладить.

— Ты можешь произнести эти слова сейчас, и у нас будет на это время до конца наших веков.

Она судорожно сглотнула:

— Ты воззвал ко мне снова только потому, что думал, что я умираю.

— Это то, что ты думаешь? — Он покачал головой: — Я бы все равно произнес эти слова.

— Даже после всего этого? Я не была уверена, что ты все еще хочешь меня. Я была далеко не идеальна…

— Мне не нужно совершенство, только честность.

— Ладно. Честно говоря, я беспокоюсь по двум причинам: когда связь пары отразится в наших подписях, мы снова станем мишенью. Матиас и Морганна оба будут знать, где ты снова уязвим. Они могут использовать это против тебя.

Лукан пожал плечами:

— Возможно, но они уже видят мой Зов в моей подписи и моего малыша в твоей. Даже без полного завершения брачных уз Матиас уже знает, что ты моя слабость. Я не думаю, что держать эти слова при себе будет иметь какое-то значение. Какая у тебя еще отговорка? Я знаю, что твое сердце выбрало меня.

Анка колебалась, очевидно обдумывая вопрос. Лукану казалось, что он уже несколько часов как затаил дыхание, ожидая, когда она скажет ему эти драгоценные слова. И все же она оставалась нема. Он чувствовал, что в ее нежелании было нечто большее.

— Анка, правду. Всю.