— Я все ждал, когда ты позвонишь, — сказал папа вместо приветствия, когда я набрал его после победы.

— Ты уже видел?

— Да, Ретт, — сказал он саркастически. — Я уже видел. Мы проверяем выписку с твоей кредитной карты и твоих братьев несколько раз в неделю. Я уже несколько дней жду, когда ты позвонишь и просветишь меня.

В трубке повисла мертвая тишина, пока я подбирал слова, чтобы объясниться.

— Нас было пятнадцать человек, и мы пошли обедать всей командой…

— Они сунули тебе счет, — перебил он без тени веселья в голосе.

— Да.

Мой старик фыркнул в трубку.

— Этого бы не случилось, если бы…

— Если бы я не перевелся? Да, я знаю. — Потому что мои родители никогда не упускают случая напомнить мне о своем разочаровании тем, что я в Айове.

— Полагаю, этим летом ты будешь работать.

— Мне не придется. Мои соседи по комнате делят мою половину арендной платы, чтобы компенсировать деньги.

— Не в этом дело, Ретт.

— Но, папа…

— А я позвоню твоему тренеру. Это дедовщина полная чушь, ты понимаешь это? Твоя мать вне себя от беспокойства. Что еще они с тобой сделали?

Я плюхнулся на свое место в автобусе, понизив голос.

— Папа…

— Что за операцию они там проводят? — спросил он, повышая голос.

— Папа…

— Не папкай мне, Ретт. Я звоню твоему тренеру. Такого рода дерьмо никогда бы не потерпели в университете Луизианы.