Я проверяю свои волосы, по крайней мере, полдюжины раз, еще раз пробегаю ладонью по распущенным волнам, чтобы пригладить их, и перебрасываю через плечо, когда заканчиваю. Наклоняю голову то в одну, то в другую сторону, и свет падает на мои большие золотые серьги-кольца.

Добавляю еще один слой черной туши. Блеск для губ.

На мне темно-синяя футболка с длинными рукавами, поверх нее я набрасываю жилет. Черные леггинсы. Высокие черные сапоги.

Я хочу выглядеть мило, но не так, чтобы слишком старалась, так как Ретт не судит меня по моей внешности. Заметила, что он сосредоточен на мне. Ни на волосах, ни на лице, ни на груди.

И все же я хочу выглядеть мило — для него.

Удовлетворенная своим отражением, выключаю свет на выходе из ванной, собирая рюкзак, телефон и солнечные очки.

Расстегиваю жилет, чтобы мои сиськи были видны.

Ловлю отражение в зеркале у двери, придаю объем волосам.

Ретт неторопливо идет по улице в момент, когда я выхожу из дома, сумка перекинута через его широкое плечо, одна рука держит ремень, другая засунута в карман его темных, мешковатых джинсов.

Его непослушные волосы прикрывает синяя бейсболка, и я вижу, как из-под нее торчат завитые концы. На нем серый свитер хенли надетый поверх белоснежной футболки, так как из-под воротничка выглядывает ослепительно белая ткань.

Боже, этот парень произрастает во мне, как трава.

— Доброе утро. — У него глубокий баритон, настолько насыщенный, будто он только что проснулся, такой сексуальный, что у тебя внутри все дрожит.

— И тебе привет. — Я поднимаю свое подношение. — Голоден?

Два ванильных протеиновых коктейля.

Ретт с удивлением берет один.

— Спасибо.

— У меня в рюкзаке ещё есть бутылки с водой.

Его брови взлетают вверх.

— Неужели?

— Одна для тебя, одна для меня.