Ее хмурый взгляд очарователен.

― Я все равно убью Гандерсона.

Угу. Я тоже — всех этих придурков.

Достаю из багажника ее сумку ― большую стеганую спортивную сумку с цветочным рисунком и ремешком через плечо ― и веду ее обратно к дому.

Она плетется за мной, маленькая ручка скользит в мою.

Я смотрю на наши сцепленные ладони, когда мы ступаем на кедровую веранду, улыбаюсь ей и помогаю подняться на крыльцо.

За то короткое время, пока я забирал вещи Лорел, ребята, очевидно, были заняты тем, что собирали с патио пивные бутылки и банки. Дэниелс держит черный мешок для мусора открытым, пока все бросают мусор внутрь.

Он кивает Лорел, его странные, пронзительные серые глаза скептически изучают ее.

― Как дела?

Она краснеет под его пристальным взглядом.

― Привет.

― Лорел, ты помнишь Зика Дэниелса? Не обращайте внимания на его раздраженное выражение лица, он всегда такой.

― Окей, ― она смеется, когда мы проходим мимо него, позволяя мне проводить ее в дом. Внутри бревенчатой хижины больше дерева, расщепленные бревна от пола до потолка, массивный каменный камин высотой восемнадцать футов.

В преддверии холодов кто-то предусмотрительно развел костер.

Напротив него кожаный секционный пуфик, покрытый тканью с коровьим принтом. Клетчатые подушки и пушистые одеяла.

― Вау. Это невероятно. ― Лорел искренне удивлена. ― Жаль, что я не останусь.

Над гаражом есть спальная комната, но мы тянули соломинки, и я оказался в одной из гостевых комнат с видом на озеро, вот куда мы направляемся.

Веду ее к лестнице, волоча за собой тяжелую сумку.

― Что здесь, черт возьми? ― Я хрюкаю, поправляя ремень, впивающийся в мышцу правого трицепса.

― Я не знала, какая будет погода, и хотела иметь варианты… прости.