Девушка с югаПовесть

Девушка с юга

Повесть

У каждого человека есть свои привычки. Когда нет никого дома, я люблю вышивать, напевать или просто мечтать. Это — мои привычки. Чего я не люблю? Подтрунивать над кем-нибудь и, конечно, сплетничать. Противно! Еще я не люблю обращать на себя внимание, выделяться, будь то в школе или на улице.

Когда случается идти с мамой в гости, я стараюсь вести себя сдержанно, даже строго. Ни в какие разговоры не лезу. Если о чем спросят, отвечаю — односложно: «да», «нет».

Тетушки и бабушки обычно целуют меня в лоб и приговаривают: «Да пошлет тебе Аллах много лет жизни». А некоторые, когда ругают своих дочерей, говорят: «Бери пример с Гуляим. Какая умница! Тихая, скромная, может за целый день и слова не проронить. А как почитает старших! Счастье тем, у кого такие дети».

Я, не скрою, этим довольна. И стараюсь, разумеется, вести себя еще лучше.

Ой, до чего я расхвасталась! Даже самой стыдно стало. Я уже краснею.

Отец с матерью и братишкой уехали с утра В Ош, на базар. Мы с сестренкой остались дома. Я заперла ворота на замок, развесила во дворе одеяла. Они просушились, и я занесла их в дом. Сделала то, что велела мама.

Время уже за полдень. Теперь можно сидеть спокойно и вышивать.

Я смотрю в окно. Вверху по асфальтированной дороге мчатся взад и вперед грузовые машины с людьми. Разные бывают люди. И ведут себя по-разному. Одни, сидя в кузове, энергично машут руками, шумят. Другие поют. А некоторые едут, обнявшись на виду у всех с девушками. И им не стыдно?!

Эх, если бы мне сесть в машину и поехать далеко-далеко... Меня хвалят за скромность, учтивость, кротость. Но кто знает, что у меня на душе?!

се больше и больше я ненавижу наш двор, окруженный старым высоким коргоном[1]. Он заслоняет от меня улицу, людей, жизнь. Дожди и снег его, правда, изрядно разрушили. В особенности после смерти деда. В западной части образовалась было даже дыра, и скотина соседей, пролезая в нее, не давала нам покоя. Но отец залатал дыру. Все стало как прежде...

Коргон у нас высокий, а дом — приземистый, неприглядный. В последние три-четыре года в нашем айыле[2] стали строить новые дома — большие, светлые. Это задевало отца. Ему тоже советовали построить новый дом и на новом месте. Но отец отказался. «В этом доме, — сказал он, — жили мои предки. Тут я родился и вырос. И дети мои здесь родились...» Он только привел в порядок коргон. Старики прохожие останавливались, бывало, у нашего двора и хвалили: «Ай-да-ай! Вот это коргон! Такой редко где встретишь. Хороший, видать, хозяин живет».