– Я слушаю тебя, – сказал он.
Али долго молчал, рискуя вызвать гнев хана. И, когда тот удивленно глянул на него, признался:
– Даже не знаю, с чего начать.
– Все твои объяснения мне уже передали. Кроме того, сказали, что ты похвалялся дружбой с султаном Джалал ад-Дином.
– Я не похвалялся, – устало возразил Али, – я просто сказал, что был знаком с ним. Провел с ним в дружеской беседе ночь, предшествующую его гибели.
– Ты можешь чем-либо доказать это? – спокойно спросил Баракат-хан.
За несколько лет, прошедших с момента гибели султана Джалал ад-Дина, он видел много людей, утверждавших, что были знакомы с хорезмшахом. После гибели хорезм-шаха ходило много слухов о том, что он не погиб, и что на самом деле был убит его силахдар [27]. А сам султан в тот день не одевал султанских одежд, а был в одежде суфия. Якобы в этом виде он стал бродить по областям страны. Время от времени возникал слух, что хорезмшаха видели в таком-то городе, в такой-то стране. Тафриши, вазир султана в Ираке специально проверял все эти сведения. В Мазандаране даже поднял восстание какой-то человек, назвавший себя Джалал ад-Дином.
– Да, могу, – спокойно ответил Али.
Но в этом уже не было необходимости, так как к хану подошел хаджиб и что-то шепнул ему.
– Что это за перстень на твоей руке, – спросил хан.
– Мне подарил его султан, – Али снял с пальца серебряный перстень и передал его Баракат-хану. – Кроме того, он пожаловал мне титул
– Байлакана больше нет, – заметил хан, разглядывая перстень, – монголы разрушили.
– Я знаю, я был там до последнего дня, чудом остался в живых.
– Этот перстень свидетельство того, что твои слова являются правдой. И, если ты,
– Что это у тебя на лице? – спросил Баракат-хан.
– Это следы разговора с твоим эмиром, – ответил Али, дотрагиваясь до распухшей губы.
– Хочешь ответить ему тем же, – предложил хан.
– Нет, – ответил Али, – он ударил меня в гневе, а я сейчас не испытываю гнева. А просто ударить человека я не смогу. Я не воин. Я факих.