— Прекращай, — перебил Алэй. — Прекращай, прошу тебя. Вот это всё— не ты, не твоё, ты знаешь.

— Прекращать?! — Роми вскочила. Теперь она смотрела на него сверху вниз. — Я должна быть вечно бодрой и боевой? Истерически оптимистичной? Самоуверенной, всезнающей, хладнокровной? Вечно бороться? Не сдаваться, упорно искать ответы, выходы, сыпать предложениями? Спорить до хрипоты? Доказывать?

— Я люблю тебя, — неожиданно сказал Алэй, заставляя замолчать на вдохе.

— Но… Причём здесь… — глубоко выдохнула. Шумно. И будто сбросила шелуху.

Будто ночь стала светлее.

Ответить ничего не успела, Алэй уже продолжил:

— Я знал давно, всегда, ты ведь помнишь. Но осознал, что это означает, только теперь. Хоть год, хоть миллион лет. Время перестаёт иметь значение.

— Значит, смысл нашей жизни— в любви?

— Нет. В равновесии, — он встал.

— И где равновесие в том, что мы выжили? Что остались топтать планеты?

— Я не знаю, — Алэй пожал плечами. — Пока не знаю. Но мы остались, а значит, у нас есть возможность это выяснить.

— И что потом?..

— Будем думать об этом потом. Рэм, во всём в жизни есть смысл. Но мы часто его путаем с объяснением событий и поступков. С мотивацией, с целью. Ты это сейчас ищешь. А смысл ближе к самоопределению. Подозреваю, мир ещё не раз перевернётся с ног на голову, но мы дойдём до конца, и ты сама все поймёшь.

— Философствуете? — раздался голос Ллэра. Роми оглянулась и совсем не удивилась, увидев рядом с ним Миру. Он ухмылялся. — Хорошо. Означает, что ещё не всё потеряно.

Глава 27. И снова Тени

Глава 27. И снова Тени

Ллэр уверенно зашагал вперёд, а Мира осталась стоять там, куда они вдвоём перенеслись, как только после нескольких безуспешных попыток оказаться в Замке атради убедились: Тмиор недоступен, Роми и Алэй живы и находятся в Эннере. С этого момента она больше не спорила, не возражала, даже не пыталась. Целиком и полностью положилась на Ллэра, хотя видела— он растерян не меньше неё. Может быть, даже больше.

Как относиться к тому, что происходило, Мира не знала. Объяснить не получалось. Испугаться тоже, потому что она не понимала, чего или кого ей бояться. У «врага» не было конкретного лица. Даже имени. В то, что виной всему Адан, Мира упрямо не верила. Прекрасно помнила его искреннее недоумение на поляне, куда он вытащил её из ванной Ллэра. И всё, что случилось потом, тоже. Как переживал, как защищал, как заботился. Всё это— не игра.

Адан не притворялся, совершенно точно был растерян и плохо понимал, что с ним происходит. Да и потом, когда она пару раз приходила к нему из Сейфана, знал о происходящем не больше. Не врал, не использовал, не пытался прочитать мысли или сделать что-нибудь, чтобы как-то повлиять на неё. Никакой опасности, скрытой или явной, от него не исходило, а если бы он был замешан, она бы обязательно почувствовала. В это Мира свято верила.