– Что здесь делают женщины?

– Твое предательство перевернуло их жизнь. Так пусть услышат, что ты скажешь в свое оправдание.

– Не собираюсь оправдываться перед тобой.

– Собираешься или не собираешься, а я твой господин. Так что придется!

– Только потому, что отец защитил тебя своим словом.

Лахлан покачал головой:

– Ошибаешься. Взяв с тебя обещание не противостоять мне, отец прежде всего защищал твою жизнь. Но ты так до сих пор ничего и не понял. Предпочел добраться до власти с помощью вероломства и коварства. Велика ли честь в отрицании воли отца и в попытке убить меня руками Синклера?

– Куда больше, чем в захвате власти младшим братом в обход старшего.

– Отец назначил преемником меня. Такова его воля.

– Воля оказалась ошибочной! Править должен был я!

– Почему? Что ты мог сделать для клана, чего не сделал я?

Ульф не нашелся с ответом и лишь сверлил брата диким взглядом, словно пытался уничтожить на месте.

– Ты виновен в убийстве.

– А ты веришь словам врага, а не словам брата?

– Но ты даже не отрицал предательства.

– Потому что знал, насколько это бесполезно. Понял, едва увидел, как вы вместе возвращаетесь с озера. И не сомневаюсь: будете поддерживать друг друга как братья-оборотни, даже против кровного брата.

Лахлан болезненно сморщился.

– Так что же, теперь ты намерен отрицать, что замышлял против меня убийство? И даже то, что убил мальчика-воина?

– А ты поверил бы мне, если бы я попытался это сделать?

– Нет. – Безоговорочный, окончательный приговор услышали все, кто стоял вокруг. – Для этого мне слишком многое известно.