Но что-то удерживало шевалье. Он нуждался в подсказке, последнем толчке, и решил посоветоваться со своим новым другом. Они сидели в крохотном дворике возле дома де Вира, потягивая сильно разбавленное холодное вино. Из кухни, находившейся на первом этаже, доносились дразнящие запахи, а в распахнутых дверях мелькала служанка.

— Рено, как ты относишься к тамплиерам?

— Ты знаешь, с уважением. Я много воевал под их руководством и скажу: вояки они отменные! Им по уставу запрещено отступать, а пленных орден не выкупает. Поэтому когда железная лавина рыцарей-храмовников движется на сарацин, те понимают — пощады не будет. За что и ненавидят тамплиеров, болтая о них всякие небылицы. Да и завистники добавляют байки об их жадности, ростовщичестве и любви к роскоши.

— Я не заметил у них, даже у маршала, предметов роскоши. Никаких украшений на оружии и доспехах. Но при этом всё из качественной стали, а кони дорогие. Да и одежда сшита из добротного сукна…

— Тамплиеры отличные хозяйственники, они знают: скупой платит дважды. Хорошие вещи служат дольше, а добрый конь спасает жизнь. Так же и в остальном: каждый акр земли у них плодоносит, скот тучнеет, овцы дают превосходную шерсть, ремесленники производят отменные товары. Храмовники ничем не гнушаются, не боятся никакой сферы деятельности человека. И везде — рациональность и железная дисциплина. Ты знаешь, что тамплиеру нельзя иметь собственные деньги?

— Слышал краем уха.

— Это главный запрет в их уставе. Если у погибшего храмовника находят хоть одно неучтенное денье, его тут же исключают из ордена. Представляешь? Мертвого!

Запах свежей сдобы выманил из спальни юную де Вир. Схватив на кухне горячий пирожок и перекидывая его из руки в руку, она с откровенным любопытством рассматривала гостя. Но, перехватив ответный взгляд, в смущении унеслась к себе наверх. Служанка в это время вышла из дому, чтобы накрыть стол, за которым сидели приятели. Румяная пышечка средних лет выполняла в доме всю женскую работу, начиная от стирки и заканчивая обязанностями горничной. А судя по тому, как фамильярно она держалась с Рено, еще и разделяла постель с хозяином, догадался Габриэль. Дождавшись, когда служанка в очередной раз скроется в недрах кухни, он впервые произнес долго вынашиваемое решение:

— Хочу вступить в Орден Храма.

Теперь задумался Рено. Габриэль не сводил с рыцаря глаз и внезапно понял, как важно для него мнение мудрого друга. Рука шевалье потянулась к волосам на затылке.

— Я понимаю, что у тебя была очень сложная жизнь и ты рассказал мне далеко не все. Не перебивай! — предупредил Рено, заметив протестующий жест собеседника. — Многое из прошлого мы предпочитаем забыть навсегда. Думаю, твое желание стать тамплиером — прежде всего попытка убежать от себя, спрятаться от судьбы. Но это обман, а ложь — великий грех. Как ты сможешь прийти в Дом Господа, имея на душе такую ношу?