— Выйди со мной, пожалуйста, — вместо ответа тихо попросила Фостер.

Положила ладонь на Пашины пальцы, и он почувствовал, какая она у нее ледяная.

— Алекса, кто это? — внимательно посмотрел на расширившиеся, полные шока глаза.

Ал глубоко вдохнула, удерживая кислород в лёгких, и на выдохе произнесла:

— Кажется, моя мать…

Дуб резко перевёл взгляд в зеркало. С такого расстояния было сложно рассмотреть черты лица чужого человека.

— Ты уверена, что нужно выходить? Может, Грегу позвоним?

— Нет, — Алекса качнула головой и, положив руку на грудь, старалась дышать. Её нервные клетки напряглись, готовясь к очередному приступу, но девушка очень старалась держать его внутри. — Мне нужно с ней поговорить. Не зря же она звонила и приезжала. Может… Может, поговорив с ней, мне станет легче.

Пальцы на ладони Паши сомкнулись сильнее.

— Только выйди со мной, пожалуйста.

Ну конечно. Одну её Дуб не оставил бы даже под дулом пистолета.

— Выйду.

Несколько секунд борясь с собой, Ал все же открыла дверь и ступила на асфальт. С дребезжанием внутри обернулась, обошла машину и несмело взглянула в глаза женщине. Узел затянулся сильнее.

Значит, в прошлый раз Алексе не показалось. Тогда на парковке была именно её мать. Подойдя ближе, Фостер сначала услышала шуршание гравия, а после почувствовала, как ее ладонь обхватывают Пашины пальцы. Инстинктивно вцепилась в них, нуждаясь в поддержке.

Женщина перевела взгляд на парня, а потом вернула на нее.

— Здравствуй, Алекса…

Голос, который бы она предпочла никогда не слышать, словно отправил ее прямиком в прошлое. Конечно, немного изменившийся и охрипший… Но память сохранила его очень хорошо.

Уголки губ женщины дрогнули.

— Здравствуй.

Теперь Алекса смогла рассмотреть мать лучше. Она очень изменилась. Глубокие морщины вокруг глаз, впалые щеки. Когда-то она ей казалась очень красивой, но теперь от прежней красоты почти ничего не осталось.