– Спи, Мелли. Я встану к малышам, когда они проснутся, и сменю им подгузники.

– И заодно покормишь их грудью? – Я покосилась на свои новые электронные часы с большими светящимися цифрами, которые были хорошо видны в любое время ночи. Кормящей матери без таких никак. – У них скоро кормление, так что мне лучше пободрствовать. Это легче, чем уснуть, а потом быть вырванной из крепкого сна.

Джек зевнул.

– Никогда не думал, что это так сложно. К младенцам должна прилагаться этикетка с предупреждением. Впрочем, меня это все равно не отпугнуло бы.

Вопреки себе, я почувствовала, как мои глаза начинают слипаться.

– А еще лучше, если бы в них были встроены внутренние часы. Джей-Джей – чемпион по части еды и готов есть все время, а вот Сара – когда ей вздумается. Это выматывает.

Из одной колыбельки донеслось нежное воркование. Несмотря на сонливость, я улыбнулась этим сладким для уха звукам.

– Это Сара. Она всегда поет сама себе. Вдруг она станет такой же известной оперной певицей, как ее бабушка.

– Ммм, – пробормотал Джек, уже почти уснув.

Я уже тоже начала засыпать, как вдруг мои глаза открылись. Я схватила его за руку.

– Джек? Ты чувствуешь?

Полусонный, он уже сбрасывал одеяло.

– Я сейчас их сменю.

Я удержала его.

– Нет. Розы. Я чувствую запах роз.

Он повернулся ко мне, и я услышала в его голосе улыбку.

– Он вернулся. Твой дар вернулся.

– По крайней мере, частично. Я до сих пор не знаю, вижу ли я их.

Мы оба сели и прислонились к изголовью, устремив взгляды на колыбель, где, суча крошечными ручками и ножками под розовым одеяльцем, лежала Сара. Ее младенческий взгляд был прикован к движению над ней. Свет ночника на миг потускнел, как будто между мной и ее колыбелью промелькнуло что-то полупрозрачное. Я присмотрелась. Мой взгляд скользнул туда, куда смотрела Сара, и у меня моментально перехватило дыхание. Я поняла, что смотрю на затененный силуэт женщины с розой в короткостриженых волосах.

– Луиза? – прошептала я.