– Сэр? Вы слышите меня? Мне нужно, чтобы вы ответили мне.

Мы молчали. Я бы не смогла ничего сказать, даже если бы и попыталась. Перед моими глазами уже плыли яркие огни, тысячи оттенков желтого. Такие прекрасные.

– Вы слышите меня? Сэр?

Молчание.

– Сэр, я должен знать, все ли в порядке. – Уэс убрал волосы со лба, нажал отбой и бросил телефон. Я хотела отклониться, но голова не слушалась.

– Посмотри, до чего ты меня довела, – повторил он.

Он раз за разом повторял эту фразу. А потом широко раскрытыми глазами посмотрел на меня. В его голове рождалась идея. Я не могла даже пошевелиться.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала я.

Он поднял нож.

– Теперь ты ненавидишь меня, не так ли?

Уэс вложил нож мне в руку, но мои пальцы отказывались крепко сжать его.

– Ну, давай, – убеждал он меня. – Сделай это. Я знаю, тебе ведь хочется.

Я покачала головой. Моя одежда пропиталась моей собственной кровью. Меня трясло. Глаза Уэса были широко раскрыты и полны отчаяния.

– Сделай это! – крикнул он.

Нож упал на пол. Уэс склонился надо мной и провел рукой по моей щеке.

– Все, что я делаю, Виктория, я делаю для тебя. Разве ты не видишь, как я тебя люблю?

Я то проваливалась в черноту, то вновь выныривала на поверхность. Голос Уэса звучал все тише, а потом и вовсе умолк.

Не знаю, как долго я пробыла в таком состоянии. Я не могла открыть глаза. Мне было так больно, физически и эмоционально, что я почти онемела. И эта онемелость пугала, вселяла в меня ужас. Чтобы заблокировать его, я начала напевать. Я напевала, потому что это напоминало мне о том, что я еще жива.

Я все еще дышала.

Во мне все еще была жизнь, которая зависела от меня.