И я снова похлопала его по плечу.

Стас поднял лицо и внимательно посмотрел на меня.

– Раньше меня брали лицом и телом, девочка. Теперь я учусь ценить свет. Ты как моя Руслана. Слишком много света. Слишком, – он в шутку прикрыл глаза и хрипло рассмеялся. – Даньке повезло.

И он погладил меня по макушке как маленькую девочку.

– К-какому Даньке? – словно ниоткуда появился Люциферов, не слишком твердо держащийся на ногах. Рядом с ним маячил «папочка» и тревожно выглядывал из-за широкого плеча.

– О, и вы тут, – без должных любви и уважения взглянул на Петра Ивановича Стас.

2.17

– И я т-тут. Что за Данька-то, раз жениха Максимом зовут? – сердито спросил отец Русланы и покачнулся.

– Так это ж я Данька, – засуетился «папа», не давая ему оступиться и упасть. – Даниил, то бишь.

– А я думал – ты В-валера! – заплетающимся языком объявил Люциферов.

– Отца Дарьи зовут Даниил. Присядьте, – встал Чернов с места, и я вскочила следом за ним.

– Неуважительно ты об отце своей невестки говоришь, – погрозил кулаком Люциферов и завалился на диван. – Идиоты! До чего страну довели! Полудурки! – после этих слов он закрыл глаза и тихонько захрапел.

Стас закатила глаза, велел своему водителю оставаться рядом с Петром Ивановичем и увел меня в зал, где продолжалось веселье. На танцполе вокруг Матвеева толпились мои «подружки». Поэтому мне пришлось идти и забирать его себе, в свое личное пользование. И он даже не возмущался – был благодарен за спасение, ибо настойчивость девушек начала его подбешивать. На какое-то время нас обоих оставили в покое – мы сидели за своим столом, ели и с удовольствием смотрели на ребят из фаер-шоу: танцы с огнем, крутящиеся в умелых руках горящие пои, жонглирование факелами, пиротехнические спецэффекты – выступление казалось волшебным. Я даже расслабилась на какое-то мгновение, забыв, что играю роль невесты на чужой свадьбе. Однако когда я глянула на Даню, поняла, что он шоу не наслаждается. Смотрит словно сквозь сцену, думая о чем-то своем.

– Клоун, ты в порядке? – спросила я, обняла зачем-то и потерлась щекой о его щеку, однако Матвеев тотчас отстранил меня от себя.

– Не надо, Даш, – снова попросил меня он. И мое настроение в который раз за день испортилось. Он из-за Каролины такой. Не хочет ей… изменять? Размышляет о ее поцелуе с Владом? Тяготится своим положением?

Ничего больше говорить ему я не стала.

Эта пытка, вернее, свадьба, закончилась ближе к полуночи, когда я и Матвеев были на последнем издыхании. Мы оба порядочно устали. И больше всего – от фальшивых улыбок. От фальшивого смеха. От фальшивых слов. И от фальшивых самих себя. Хотя мое притяжение к нему было настоящим. Искренним. Непреодолимым.