Я думала, Матвеев, разозлившись, уйдет или схватит со стола вазу и разобьет ее, но он не стал этого делать – лишь стянул кошачьи ушки и запустил пальцы волосы, словно в отчаянии, а потом опустил руки и замер.

Я прикрыла глаза – слишком устала от всего. И вдруг вздрогнула – Даня подошел ко мне со спины и неожиданно мягко обнял за плечи, сцепив пальцы правой руки на запястье левой.

– Я хочу, чтобы ты верила мне, – хрипло прошептал он, зарывшись лицом в мои волосы.

На его объятия и шепот во мне тотчас откликнулся каждый нерв, натянутый до предела. Я чувствовала жар его дыхания, а мое дыхание незаметно участилось. От его объятий стало теплее, и мне казалось, что на нас сверху льется волшебный свет.

– А я хочу, чтобы ты верил мне, – ответила я. – Не Каролине и не кому-то другому. Мне.

– Верю, девочка, – прошептал Даня, мягко целуя мое лицо сквозь прядь волос: в висок, скулу, щеку, линию подбородка, задерживаясь губами на шее и заставляя невольно запрокидывать голову.

3.11

В этих поцелуях – то ли воздушных, то ли огненных – не было обжигающей страсти, но при этом в них было столько личного и запредельно откровенного, что голова пошла кругом. Когда его пальцы убрали мои пряди, а губы коснулись ямочки над ключицей, во мне вспыхнуло желание быть с ним.

– И я тоже… Верю, – с трудом вымолвила я, чувствуя восторг и смятение одновременно. И сама не поняла, как мои пальцы оказались в его волосах.

Он отстранился от меня так же неожиданно, как и обнял, заставив возмущенно закусить губу, развернул высокий барный стул – так, чтобы мы оказались лицом к лицу, и сказал:

– Хочу прояснить все раз и навсегда, Даш. Я не знаю, когда Каролина успела сделать фотографию, о которой ты говорила. Скорее всего, когда я спал в номере отеля, куда мы пришли пьяными. Она легла рядом и сделала селфи.

Может быть, Даня действительно спал – не зря лица были наполовину обрезаны. К тому же остальные фото Влад мне так и не показал.

– Когда я проснулся, она сидела рядом в халате. А потом просто стала предлагать себя. Не просто приставать – предлагать себя, Даша. – В голосе Дани слышались горечь и разочарование. Все-таки он действительно считал Серебрякову своим другом. – Я ушел в спальню и закрылся на замок, чтобы она не лезла. Проснулся – ее уже не было. По телефону она извинялась и говорила, что была слишком пьяна. Не понимала, что делает.

– Когда это было?

– В ночь перед тем, как мы расстались.

– Не мы расстались, а ты меня бросил, – поправила его я. Мои слова ему не понравились. – А после этого и после того, как ты узнал, что Каролина – бывшая Влада, ты еще и делал вид, что она – твоя новая девушка. Не противно было? Или решил ее простить, Дань?