– Но что
Бабушка несколько раз сглотнула – я видела, как дернулась дряблая кожа на ее шее, потом покачала головой.
– Я не…
– Ужин на столе! – объявил Оуэн, входя в комнату. В руках он держал поднос с едой.
Бабушка, глядя на него, просияла.
– Как раз вовремя! Я просто умираю с голода. – И она расправила одеяло, которое за мгновение до этого мяла и комкала ее рука.
Оуэн осторожно поставил поднос ей на колени, и бабушка потерла руки, демонстрируя восторг.
– Я, пожалуй, теперь уже даже не вспомню, когда в последний раз красивый мужчина приносил мне еду в постель! – заявила она. – Скорее всего – никогда. – И она подмигнула Оуэну.
Оуэн усмехнулся, но я заметила, как на его скулах проступил легкий румянец.
– Знаешь, что самое замечательное в обедах и ужинах тети Мэри? – спросил он у меня. – Она всегда готовит на четверых, поэтому в холодильнике непременно что-нибудь вкусненькое да останется.
– Баранина на второй день намного вкуснее, чем только что приготовленная. Разве ты не знал, Оуэн?
– Знал, но не верил, пока не попробовал вашего тушеного ягненка.
Бабушка взяла с подноса прибор, но у нее не хватило сил, чтобы разрезать мясо. Несколько секунд она без всякого успеха возила по нему ножом, потом сдалась и подняла нож и вилку вверх.
– Позвольте мне… – Оуэн осторожно взял ее за кисти.
– Ну если джентльмен настаивает…
– Настаиваю. – С его помощью ягненок очень быстро оказался разрезан на маленькие кусочки, и бабушка тут же отправила один в рот. Я смотрела, как она жует, и думала, какая же она стала слабая и беспомощная. Передо мной была бледная тень той независимой, энергичной женщины, какой когда-то была бабушка. Не выдержав, я отвернулась – мне было тяжело на нее смотреть. Главное, она была еще жива, но мне
Резкий порыв ветра ударил в окна снаружи, стекла в рамах чуть слышно звякнули, и я вдруг почувствовала глубоко внутри странную уверенность в том, что бабушке осталось всего несколько дней. Не недель, не месяцев, а именно дней…
Как и мне.