– Угоняю у тебя машину. Вызывай полицейских.

Он прожигает меня взглядом, играя желваками, но я обхожу его и поднимаю капот. Оттуда валит пар, и мы оба, отступив, разгоняем его руками. Пару минут стоим, уставившись на двигатель.

Когда-то я так же стоял с отцом. Он задавал мне вопросы по автомеханике и хлопал по плечу, если мои ответы были верны. Потом звал своих дружков из мастерской послушать «пацана», как нужно перебирать двигатель «форда-тандерберда» 1964 года. До сих пор помню, каково это – быть частью команды и знать, что тебя будут слушать.

Но не помню, когда в последний раз ощущал подобное.

Алан прочищает горло.

– Видишь что-нибудь?

– Да. Лопнул верхний патрубок радиатора. – Я показываю на треснувшую черную резину.

– Значит, мне по-любому нужен эвакуатор, – самодовольно замечает он.

– Конечно, – фыркаю я. – Если хочешь отвалить механику три сотни баксов. Что тебе реально нужно, так это двадцать баксов и открытый автомагазин. Я могу разобраться с этим за десять минут.

Алан разглядывает меня, стиснув челюсти. Меня это убивает. Хотел бы сказать, что мне нравится, как он тянет кота за хвост, но это не так. Я ужасно устал.

– Решай уже, Алан. Я три часа вкалывал на кладбище. Тебе помочь или нет?

Он не сразу отвечает, но слегка расслабляется, хоть и пялится на меня оценивающе. Подозревает, что я хочу ему как-то насолить? Заколебало это недоверие. Я отворачиваюсь и направляюсь к своей машине.

– Ладно. Похрен. Жди эвакуатор.

Я сажусь за руль своего «чарджера» и включаю мотор.

– Подожди!

Алан бежит ко мне в свете фар и останавливается у пассажирской двери. Дергает ручку, но дверца заблокирована.

Тяжело вздохнув, я наклоняюсь снять блок. Секундой спустя Алан уже сидит рядом со мной, и нам обоим до того неловко, что удивительно, как у меня получается выехать на дорогу и спокойно рулить. Странно, но происходящее напоминает мне тот вечер с Джульеттой, когда она грелась в моей машине. Алан старается держаться так далеко от меня, что, если я резко крутану руль, отчим просто вывалится наружу.

– Боишься, прирежу тебя?

– Издеваешься надо мной? – щурится он.

– А то!