Черт возьми, в этот момент я очень жалел, что она – женщина. Скажи это кто-нибудь другой, уже давно поплатился бы за каждое свое замечание. Но ничего, и на нее найдется управа. Больше никто не посмеет порочить имена моих родителей. Хватит! Даже самому могучему терпению приходит конец.

– Обидно, наверно, – нарочито спокойно ответил я, мазнув ее псевдосочувствующим взглядом. – Бабушка, скажи, – торжество светилось в моих глазах, губы растянулись в хищном оскале, – какого это – полностью зависеть от ублюдка? Жить, и знать, что каждый твой вздох контролирует тот, кого ты больше всего ненавидишь…

Лидия Игнатьевна стоически перенесла мой выпад, но мертвенная бледность выдавала ее состояние. Испытывал ли я жалость к старухе? Нисколько! Она всю жизнь травила меня своим пренебрежением, постоянно напоминания, кем меня считает. Я лишь отвечал ей той же монетой.

– Но, – продолжил торжествующе, – ты не находишь во всем этом некий шарм? Оба твоих внука так и не смогли оправдать твоих ожиданий. Игоря ты тоже ненавидишь? Он ведь, в отличие от меня, действительно, незаконнорожденный…

Дрожащая ладонь взлетела в воздух, замахнувшись для удара, но я перехватил ее, сомкнув пальцы на тонком запястье.

– Не советую, бабуль, – прошептал едва слышно. – Ты потеряла любые права на меня, – отпустив ее, сделал шаг в сторону. – Передай родственникам, чтобы готовились платить по счетам, – развернувшись, уверенно покинул змеиное гнездо, на этот раз навсегда.

* * *

Санкт-Петербург я покинул на корпоративном джете. Мне не терпелось оказаться в родной и неповторимой Москве. Настроение было паршивым, голова раскалывалась от нахлынувших воспоминаний и неожиданных открытий. Я старался не думать о том, как долгие годы доверял человеку, ставшего причиной распада моей семьи. Ложь и домогательства Юрия положили конец счастливому браку моих родителей, сердце отца преисполнилось черной разрушительной ненавистью. В шесть с половиной лет я потерял его любовь и превратился в нежеланное приложение к его жизни. Меня отослали в северную столицу, заперев в частной закрытой школе для богатеньких, но нежеланных детишек. А мама? Господи, я даже представить не могу, через что ей пришлось пройти. Пять лет она терпела издевательства любимого мужчины, так и не доказав ему свою невиновность. Постоянные измены отца и его отношение подкосили ее здоровье, став причиной внезапного сердечного приступа. Мама умерла, так и не услышав от него заветного «люблю» и «прости меня»…

Капельки пота выступили на лбу, меня лихорадило. Погода начала портиться, пилот сообщил о надвигающемся грозовом облаке, но мы уже были у цели, и нам ничего угрожало. Ничего, кроме невыносимой боли в груди, от которой сердце плавилось, словно масло на раскаленной сковороде.