– О, понимаю, – сказал Вавилов, но ему не удалось скрыть ноток разочарования, что прозвучали в голосе.

– Но я не против в этот раз побыть ведомой, – пошла на уступку я. – Ты же не собираешься ни в какую авантюру меня втягивать?

– Что ты, Маша, – рассмеялся Павел. – Я же хороший, воспитанный мальчик, если верить словам мамы.

Только нас, женщин, почему-то чаще тянет к плохим… Душевный мазохизм какой-то.

– Тогда ты знаешь мой номер телефона, хороший мальчик, – усмехнулась я и вышла из машины Вавилова прежде, чем он успел галантно открыть мне дверцу и подать ладонь.

Вечер был хорошим, только вот этих лишних движений мне сейчас совсем не хотелось.

– Я позвоню, – пообещал мне Вавилов, проводив до подъезда.

– Спасибо за свидание. Все было чудесно, – простая банальность, которую я чувствовала, что обязана была озвучить.

– Все для тебя, – ответил он такой же банальностью, поцеловал меня в щечку и уехал.

В квартиру я поднималась с непонятным даже для себя настроением и роскошным букетом кремовых роз – подарком Паши.

– Тебя впервые не пустили в квартиру Князевых? – удивилась я, когда увидела Широкого на моей лестничной площадке.

– Кончилось благодарное время, когда я мог задарма вас объедать, – состроил трагическую мордашку Артем. – Возрадуйся, мать, теперь на одного нахлебника для тебя станет меньше.

– Рассказывай больше, – хмыкнула я, ни на минутку не поверив в эту клоунаду.

– Да, я уже поужинал, – тут же признался Широкий. – Лампа такие пироги испекла, м-м-м, бомбаракета. Все Большого своего впечатлить хочет, а мужик уже и так увяз по самую макушку.

– И Петр у нас ужинает? – удивилась я.

– Не все же внучке на свидания бегать, бабушка тоже устраивает свою личную жизнь, – сказал он и красноречиво пошевелил бровями.

– Лампа уже доложила?

– В Лампе умер Штирлиц, но и я сам не лыком шит. – Широкий поднял указательный палец вверх. – Увидел тебя с ухажером из окна. Решил вот встретить, все равно домой собирался. Кто таков? Откуда? У вас серьезно?

– Эй-эй, притормози! – возмутилась я. – Еще чуть-чуть, и я подумаю, что ты ревнуешь. Выглядишь как классический случай Отелло.

– Я просто по-дружески волнуюсь, – пожал плечами он.