Дина должна всегда быть в Рейнснесе. Иначе мир рухнет.

Он испробовал все уловки. Плакал и бранился. Его тело словно скрутило штопором, когда он узнал, что Дина отправляется в Берген.

Она не смеялась над проявлением его гнева. А только твердо положила руку ему на затылок и молча сдавила его.

Сперва Вениамин не понял, что это должно означать. Но потом догадался — это следовало считать утешением.

Она не обещала ему интересных подарков, не говорила, что скоро вернется. Не объясняла, что ехать ей необходимо.

И когда он швырнул ей в лицо, что женщины не ездят в Берген, она спокойно сказала:

— Ты прав, Вениамин, женщины не ездят в Берген.

— Тогда почему же ты едешь?

— Потому что я так решила. Ты можешь пока жить в моем доме, будешь охранять виолончели и все остальное.

— Нет, в твоем доме привидение!

— Кто тебе это сказал?

— Олине.

— Можешь передать Олине, что привидений тут столько, что они все легко спрячутся в ее наперстке.

— Здесь повесился Нильс!

— Ну и что?

— Значит, есть привидение!

— Нет. Нильса сняли, положили в гроб и похоронили на кладбище.

— Это правда?

— Конечно. Ты сам должен помнить.

— Откуда ты знаешь, что он не приходит сюда?