Что-то пугало их в этой женщине, которая все бросила и, как говорится, исчезла в далеком мире. А потом неожиданно вернулась, купила гостиницу и половину верфи.

И то, что редактору, управляющему банком и пробсту она доверяла больше, чем женщинам, отнюдь не улучшало дела.

Адвокат догадывался, что поведение фру Дины своей необычностью раздражало людей низшего сословия, большинство находило его на грани дозволенного, а людям состоятельным оно казалось почти подозрительным. Это забавляло адвоката. Он жил в Страндстедете всего год, и теперь ему предстояло войти в хорошее общество.

Анна Грёнэльв подошла к роялю, села и обеими руками поправила юбки. Потом открыла ноты и объявила, что сыграет новеллетты для фортепиано Роберта Шумана, опус 21, номер 1. И с отсутствующим видом откинула голову назад.

У столяра сдавило горло, и он уже долго не мог избавиться от этого ощущения. Как будто красивая докторша выпустила злых духов. А потом принялась утешать их тихим перезвоном. Словно в вышине, на небесном своде ангел заиграл на арфе. Только для посвященных.

Но вдруг в музыке вспыхнула ярость. Откуда в докторше такая сила? Она как будто поднимала стропила или дробила камень в каменоломне. А эти внезапные паузы! Она застывала, а звуки среди стен продолжали жить своей жизнью. Словно колокольчики или эхо чего-то потустороннего.

И когда столяр думал, что опасность миновала, докторша кидалась сразу на черные и белые клавиши, словно речь шла о спасении жизни.

Ее пальцы мелькали, она дрожала, волосы упали на лоб. Небесно-голубая фигура сжималась и тут же распрямлялась снова! Она втягивала голову в плечи, точно ждала удара палки, но через мгновение голова гордо поднималась, словно торжествующая волна.

Откуда такая сила у этой хрупкой женщины, приехавшей из Копенгагена? Как ей удалось увлечь всех за собой? Подхватить и расшвырять, чтобы они, как обломки кораблекрушения, плавали в бурном море.

Столяр тихо закашлял в шапку, которую предусмотрительно прижал к лицу. Разве он виноват, что ему что-то попало в горло? Он сдерживался, пока у него на глазах не выступили слезы.

Замерли последние звуки, и воцарилась гробовая тишина. Никто не смел пошевелиться. Или начать аплодировать. Пока фру Дина не подала пример, спокойно и решительно.

Ее поняли. Люди отпустили все, что держали в руках, и восторженно захлопали в ладоши. Их рукоплескание передалось фарфору в шкафах и графинам в буфете.

Анна встала и низко поклонилась, опустив руки. Один раз, другой. Но рукоплескания продолжались. Никто не хотел первым опустить руки, хотя фру Дина уже давно их опустила.