Карна уже думала, что о ней все забыли и что бабушка так и не попросит ее спеть. Но она не забыла! И Анна успела приготовить ноты, покуда Карна шла к роялю.

Карна была счастлива. Она постаралась стать поустойчивее, и в то же время она не чувствовала под собой пола. Стала невесомой. Сейчас она могла бы даже летать. И она сама, и мир обрели необыкновенную легкость. Как дуновение ветра.

Анна взяла первые аккорды, и все, кроме музыки, перестало существовать. Радость Карны была необъятна, как горе. Они захотели послушать, как она поет! Наконец захотели!

Она открыла рот и протянула первые слова сквозь музыку. Бережно. Осторожно. И все присутствующие исчезли, хотя она знала, что они сидят там. Слова звучали тихо-тихо. Только для нее.

Когда она спела гётевского «Короля в Фуле», Аксель, не переставая аплодировать, подошел к ней. К удивлению Карны, на глазах у этого датского великана блестели слезы. Неужели это и в самом деле так грустно?

Ближе к ночи, когда Карне уже полагалось спать, Аксель опять стал таким, каким был на пристани.

Он заговорил о том, что называл «бедой медицинской науки».

— От женщин отрезают кусок за куском. Словно это говядина.

— Перестань! — воскликнула бабушка.

— По-моему, хорошо, что врачи своими операциями возвращают людям здоровье, — сказала Анна.

— Здоровье! Айзек Бейкер Браун из страха перед так называемой женской истерией, эпилепсией и душевными заболеваниями искалечил сотни женщин, прежде чем его остановили.

— Но ведь он был англичанин? Истории известны случаи, когда некоторые из них делали людям полостные операции только затем, чтобы узнать, какой пудинг те ели, — сказала Анна.

Папа с удивлением посмотрел на нее.

— Вениамин! Мы с тобой должны заняться гинекологией. Вместе! Женщин нужно спасать.

— Почему же вы этого не делаете?

— Вот именно, к чему все эти разговоры? Почему бы не заняться делом?

— Аксель, ты считаешь, что оперировать женщин становится манией?

— А ты? Неужели тебе не известен этот вид безумия? Некоторые врачи — настоящие мракобесы и фанатики. Они оперируют, чтобы приобрести известность и набить руку. А в результате изуродованные, несчастные женщины даже не знают, что лишились некоторых жизненно важных функций и органов.

— Но это же преступление! — воскликнула Анна, — И это происходит до сих пор?